— Отпусти, больно же! — вскрикнула она.
— Соси, я сказал!
Реаниматор видел всю гамму чувств, отразившуюся в этот момент на загоревшем от частых посещений солярия лице Ляли. Отвращение, ненависть, презрение и одновременно — желание угодить богатому клиенту. Ведь если ему понравится, как она это делает, он будет снимать ее снова и снова.
— Тебе нравится быть грубым, котик?! — тут же разрядила атмосферу Ляля. — Я не возражаю. Это даже возбуждает! Знаешь, я там уже вся влажная... Подожди, подожди, милый, я сама... Вот так.
Она медленно опустилась на колени, ласково погладила ладонью пульсирующий бугор на джинсах Лобастого, быстро справилась с тяжелой пряжкой ремня, нарочито медленно расстегнула «молнию» и не без усилий извлекла наружу не слишком большую задачу, с которой ей предстояло справиться сегодняшней ночью. Так себе была задачка. Ниже среднего...
Леха, стараясь дышать тише, дождался момента, когда акт орального секса выйдет на финишную прямую, а потом решительным движением руки распахнул створку окна и вполголоса проговорил:
— Я вам не помешаю, голубки?
Ляля вздрогнула, чуть не подавившись, и испуганно отпрянула в сторону, так и оставшись стоять на коленях. Браток, вмиг перестав двигать задом и сладострастно мычать, весь резко напрягся, по-черепашьи втянул голову в плечи, а затем медленно-медленно повернулся на до боли знакомый голос.
Из окна на него смотрел черный провал пистолетного ствола. Холодная улыбка Реаниматора не предвещала ничего хорошего.
— Привет, любовнички. Не ждали? Уж простите меня великодушно. А я случайно проходил мимо, дай, думаю, зайду к старому другу... А тут такая любовь... Не двигаться!
— Ты... чего, Леша?! — с ужасом в глазах пролепетала Ляля, задом отползая к стенке и тыльной стороной ладони торопливо вытирая влажно поблескивающие в полумраке припухшие розовые губы. — Ты что, обиделся на меня, да? За то, что я...
— Расслабься, милая. Разве можно обижаться на подворотню, в которой мочатся все, кому не лень? Собирай вещи и вон отсюда, — стараясь не слишком шуметь, глухо процедил Реаниматор. И, слегка смягчив тон, добавил: — Ты здесь совершенно ни при чем, куколка. Просто нам с Лобастым надо побеседовать без свидетелей. А теперь бегом! И лучше через окно...
— К-как? — переспросила стриптизерша.
— Очень просто. Здесь низко, не разобьешься.
Ухватившись левой рукой за подоконник, Леха, не опуская «ТТ», пружинисто перепрыгнул через препятствие и оказался в комнате.
Лобастый, улучив момент, попытался метнуться к столу и схватить оружие, но опоздал на целую секунду. Едва кончики пальцев новоиспеченного бригадира дотронулись до «стечкина», как удар рукояткой «ТТ» по затылку заставил его вскрикнуть и ничком рухнуть на пол, с грохотом опрокинув стул.
— Ку-уда, падла?! — тяжело дыша, прошипел Реаниматор. — Я еще только начал.
— Ну... я пошла? — окинув взглядом сначала отправленного в нокаут клиента, а затем лежащие на столе заветные доллары, осторожно спросила Ляля.
— Проваливай, — равнодушно бросил Леха. — И гонорар за работу не забудь, — не сводя глаз с пошевелившегося братка, Реаниматор кивнул на стол. — Все, пошла на хер отсюда. Считаю до трех. Два с половиной...
— Дурак! — оскорбилась Ляля. Гордо расправив плечи и виляя бедрами, подошла к окну и, на удивление легко перескочив через облупленный подоконник — сказалась профессиональная растяжка, — через секунду оказалась уже с той стороны дома. — Теперь даже не подходи! — крикнула напоследок и стремительно метнулась к открытым воротам.
— Как скажешь, — вздохнул нисколько не задетый истеричной репликой шлюхи Реаниматор. Он легонько пнул в задницу поднявшегося с пола Лобастого, и тот привалился спиной к стене. — Ты меня слышишь, земеля?
— М-м-м, — промычал в ответ браток.
— Что же ты наделал, скотина? — крепче перехватив рукоятку пистолета, с заметным сожалением тихо спросил Леха. — Я же тебе доверял, мудила с Нижнего Тагила, а ты меня продал.
— Это не я, — пробормотал Лобастый.
— А кто? — приподняв брови, спросил Реаниматор.
— Верзила...
Сильный, неожиданный удар ногой в висок заставил братка вскрикнуть и упасть на бок, гулко приложившись головой о крашеный дощатый пол. Леха, грудная клетка которого вздымалась, как кузнечные мехи, нагнулся, сгреб Лобастого за воротник, рывком поднял, заставив встать раком, схватил за багровеющее на глазах ухо, наступил на кисти рук, намертво пригвоздив их к полу, и, ткнув в висок бывшего подельника накрученным на ствол пистолета глушителем, выдавил:
Читать дальше