Валерий Горшков - Реаниматор

— Возможно, вам тогда не о чем тревожиться, — закончил Иванов, разглядывая развалившегося на кушетке авторитета, как если бы тот был препарированной, растянутой на специальной рамке, но еще живой лягушкой. — Лариса, э-э, Андреевна, голубушка! — обращаясь к заведующей лабораторией, торопливо попросил Соломон Эрастович. — Остановите кровотечение и наложите Александру Петровичу повязку. Да поскорее! — Похоже, к доктору стремительно возвращалось самообладание.

И в этот самый момент в кармане расстегнутого пиджака авторитета послышался зуммер сотового телефона. Мальцев поджал губы, как-то странно посмотрел на свою окровавленную клешню, кивком дал понять, что можно начинать перевязку, здоровой левой рукой залез во внутренний карман пиджака и достал трубку.

— Слушаю!

— Как здоровьице, Саша? — ласково, почти заботливо осведомился Тихий. Не узнать хрипловатый голос старика Мальцев не мог. — Я слышал краем уха, у тебя возникла маленькая проблема?

— А-а, твоих рук дело, мумия ходячая, — бессильно скалясь, взвыл бандюган. — Так я и думал...

— Ты плохо мыл уши, мальчик? — В голосе старика появился металл. — Я тебе задал вопрос о здоровье, а ты хамишь. Нехорошо. Чему тебя только в школе учили? К старшим нужно проявлять уважение.

— Дерьмово мне, колотит всего! — совершенно неожиданно для самого себя жалобно признался помощник депутата. — Башка как кирпич. Боли не чувствую. Все по фигу. Вместо крови словно свинец раскаленный течет. Что за гадость ты мне впрыснул, хрен старый?

— Жить хочешь, Сашенька?

— Глупый вопрос. Конечно хочу... Слушай, Степаныч, давай разберемся! Достали непонятки стремные, в натуре! Что я тебе плохого сделал? За что твои сявки на барыг моих по беспределу наехали?! Веронику едва не кончили. Хорошо, «мерин» ее с броней. А ты и не знал, дурак... — Мальцева понесло.

А в это время Тихий, пыхтя трубкой, беззвучно осклабился и сделал понятный без перевода знак находившемуся рядом Бульдогу — поднял вытянутый вверх большой палец. Клычков облегченно вздохнул. Препарат из гэбэшного наследства действовал согласно инструкции. Сначала подопытный испытывал страх и впадал в истерику, затем его нервная система частично затормаживалась, а мозговые центры, отвечающие за память, наоборот, полностью раскрывались. В таком состоянии даже Штирлиц не смог бы лгать, как бы ни хотел. Органическая химия — серьезная наука.

На лица же телохранителей, ошалело прислушивавшихся к беседе шефа с Тихим, было жалко смотреть. Один просто молча отпал от такого жалкого словесного поноса обычно грозного Петровича, а другой — тот самый Зверь, — судя по все больше и больше каменеющему лицу и сужающимся глазам, уже начинал понимать истинное назначение находившегося в капсуле препарата.

— Ты толопанцем босявым не прикидывайся, я тебе не фраер! — прикрикнул Тихий. — Я первым раздачу начал, вы его послушайте! А кто приказал Быку Новгородскому мои грузовики с бельгийскими спиртзаводами возле Старого Изборска перехватить?! Кто двух шоферов и курьера в придорожной канаве положил?! Дед Пихто?! Кто на коммерсантов наехал, всю кассу выгреб и кричал, что отныне терпилы максают только фиксатому?!

— Ничего я ему не приказывал! Какие к чертям собачьим грузовики?! Я впервые о них слышу! — искренне возмутился Мальцев. — И твои точки на уши ставить я не собирался! Клянусь, Степаныч!!!

— Сдохнешь ты, Сашенька, как шакал, — угрожающе вздохнул Белов. — В страшных муках. Дурь я тебе вколол шибко ядреную. Из арсенала лаборатории КГБ. Ни один анализ ничего не покажет. Однако ж часика через два-три начнет кости выворачивать. Гадить в штаны будешь, стены зубами грызть, умолять шестерок своих, чтобы поскорее пристрелили. Один я могу тебя спасти... Так что не ври мне. Я хочу знать только правду.

— Мамой клянусь, не давал я Фиксе команды бомбить твой товар и гасить травоядных!

— Надо же, прямо ангел с крылышками... И неужели никаких гадостей против меня не замышлял?! — быстро пытаясь осмыслить явно искренние слова Мальцева, на всякий случай уточнил старик.

— Ну... были замутки, — после короткого молчания нехотя признался превратившийся в безвольную амебу пахан. — Хотел Пузыря с Джафдетом подбить ультиматум тебе выдвинуть, долю поделить. Только... не успел я. Пацаны они правильные и насчет моего предложения до сих пор не в курсах! Бес попутал, ей-богу! Прости, если можешь.

— Бог простит, — скрипнув зубами, выплюнул Тихий. Для себя он уже все решил. С заговорщиками базар короткий. Нутром чувствовал: нельзя верить Сашке, продаст! Так и вышло.