Валерий Горшков - Реаниматор

За столом сидел и курил тот самый майор в штатском, группа которого брала Леху возле дома Лобастого. Кажется, его фамилия Томанцев, вспомнил Реаниматор. Жестом отпустив конвоира, майор кивнул на табуретку. Когда бывший бригадир сел, Томанцев протянул ему открытую пачку «Петра Первого».

— Курите, Гольцов.

— Спасибо, гражданин начальник. — Леха, давно страдавший от никотинового голода, не стал отказываться, с удовольствием взял сигарету и прикурил от протянутой Томанцевым зажигалки. Жадно затянулся, на миг блаженно прикрыл веки.

Некоторое время — где-то около минуты — оба молча попыхивали огоньками, а потом майор сказал:

— Ну что, Леша, я и так все про тебя знаю...

В РУБОПе досье заведено подробное, что называется от «а» до «я». Поэтому не будем тратить время на стандартную процедуру, обойдемся пока без протокола и перейдем сразу к главному. — Томанцев пристально посмотрел на Реаниматора, нахмурился и сообщил: — На тебе, как минимум, один труп. Как максимум — четыре. Чуешь разницу?.. И только от меня зависит, пойдешь ты топтать зону или наденешь робу смертника и отправишься медленно гнить на остров Каменный. Вот и думай сам, куда тебе больше хочется.

— Не понимаю, начальник, о каких четырех трупах вы говорите, — пожал плечами Реаниматор. — На мне только Лобастый... то есть Антонов. Я не отказываюсь. Бессмысленно. Что есть, то есть.

— Значит, не догадываешься, о каких трупах идет речь? — сузились глаза Томанцева.

— Нет, — покачал головой Леха, наклонившись вперед и аккуратно стряхнув серый столбик с кончика сигареты в жестяную банку из-под пива.

— Тогда смотри и вспоминай. — Томанцев выдвинул ящик, достал оттуда несколько цветных фотографий и бросил на стол перед Реаниматором. А сам, не вынимая сигареты изо рта, уперся локтями в столешницу, опустил подбородок на кулаки и молча смотрел, как подозреваемый изучает снимки. Точнее, наблюдал за реакцией.

Как ни странно, волевое лицо бандита при виде окровавленных, вповалку лежащих друг на друге трупов осталось непроницаемым. Такое бывает только в двух случаях: либо человек действительно видит этих жмуриков впервые, либо он заранее готов к тому, что2 именно увидит. Глаза, неуловимые перемены их выражения почти всегда выдавали подозреваемых, но, чтобы научиться безошибочно читать по глазам, требовался опыт многолетней работы с преступниками. У Томанцева опыта хватало с избытком.

Проглядев снимки, сделанные милицейским экспертом в Русско-Высоцком, Леха вернул их майору и, как ни в чем не бывало продолжая курить, выжидательно посмотрел на него, тем самым давая Томанцеву возможность первым выложить все свои козыри.

Реаниматор не особенно волновался, почти уверенный, что менту не удастся прижать его к стенке.

О том, что он с братвой был в поселке и расстрелял похитивших Алену ублюдков, взяв приличную сумму в валюте, точно знали только двое — он сам и Лобастый. Но этот вахлак, по понятным причинам, уже ничего сказать не сможет. Впрочем, так же, как и сами барыги. Третий, Верзила, непосредственно в момент казни в доме не присутствовал — ждал их в джипе, охраняя Алену. Его слова ничего не значат, от основанных только на косвенных уликах обвинений можно легко отвертеться. Отпечатки пальцев они с Лобастым предусмотрительно стерли. Да и шанс, что ментам удалось выйти на Верзилу или тем более Алену и допросить их по всей форме, получить правдивые показания, на практике был равен нулю в двадцать четвертой степени.

Одним словом, шанс выкрутиться, избежав высшей меры, у Лехи был не такой уж маленький. Поэтому Реаниматор терпеливо ждал, когда майор раскроется и сообщит, что на самом деле успела накопать милиция и как смогла связать именно их троицу с разгромом студии.

— Так вам знакомы эти люди, Гольцов? — уже зная, какой последует ответ, спросил Томанцев, смахивая фотоснимки в ящик и задвигая его в стол.

— Впервые вижу, — ответил Леха и раздавил сгоревший до фильтра окурок. — Можно еще сигаретку, гражданин начальник? Не накурился.

— Бери. — Майор снова щелкнул зажигалкой. Вздохнул. — Давай поговорим начистоту.

— Это можно. Я их не убивал.

— Теоретически — вероятно, — согласился, помедлив секунду, Томанцев, тем самым осторожно подталкивая бригадира к откровенности. — Но это теоретически. А практически... знаешь, мне, при желании, не составит труда доказать обратное, — сухо заверил Томанцев. Не дождавшись реакции на эти слова, майор решил выложить основные аргументы: — Я знаю, что вы — ты, Антонов и толстяк — были в Русско-Высоцком. Я знаю, что вы разыграли целый спектакль, чтобы проникнуть в дом к порнодельцам. Я знаю, что уехали вы из поселка не одни — с вами была девушка, совсем молоденькая, лет пятнадцати—семнадцати. И я знаю, что толстяк не принимал участия в убийствах. Он и девушка покинули дом значительно раньше вас двоих. Порнушников застрелили вы — ты и Антонов. И у меня есть свидетель, который может письменно подтвердить, что видел вас обоих выходящими из дома. Вы, Гольцов, несли в руке полиэтиленовый пакет. Свидетель готов опознать вас. Мое личное предположение, что в пакете находились найденные вами в доме деньги. И причем немалые...