Лев Пучков - Мёртвый город

– И что, тогда бы у вас всё враз устаканилось? Никита, ты в каком веке живешь?

– Нет, ну ты сам подумай, что люди скажут? «Ага, это та, которую – того! А этот её хахаль вообще полный валенок – не отомстил, не кастрировал, за него всё баба сделала!»

Тут я выдал сентенцию про любовь, предрассудки и пережитки. Целиком озвучивать не стану – когда припрёт, я могу быть многословным и убедительным, – а суть такова: если ты любишь человека, тебе глубоко плевать, что скажут «пацаны на районе».

– Ну да, ну да… – Никита сокрушённо вздохнул. – Но… Не могу я перешагнуть через это. Ну ты понимаешь, да?

– Нет, ни фига не понимаю. Это какой-то махровый анахронизм и параллакс сознания. Её изнасиловали! Она ни в чём не виновата! После этого она как никогда нуждается в поддержке, помощи, защите… Блин… И что тут непонятного?!

– Ну так… Она ведь сама его впустила. А могла бы не открывать, время-то какое…

– О Боже… Всё, Никита, давай закроем тему. Нам никогда не понять друг друга – мы из разных измерений.

Помолчали немного. Никита достал ещё одну сигарету, подкурил и спросил этаким виновато-извиняющимся тоном:

– А у вас как с Нинкой?

Ага, вроде отстранился от Кати и её близких, а сам следит издалека, в курсе всех коллизий нашей дружной семьи. Небезразлична ему Катя, так и будет теперь маяться поодаль и терзаться в душевных муках. И ей ведь спокойно жить не даст. Прямо-таки мазохизм какой-то.

– У нас всё пучком. Семимильными шагами движемся к свадьбе.

– Ну вот, хотя бы тут хорошие новости. Рад за вас.

– А я буду рад, когда весь этот бардак кончится.

– Да, я тоже буду рад. Так всё это зае…ло, что впору стреля…

Суть я понял, а конца фразы не услышал: Никита вдруг замер на полуслове.

В этот момент я рассматривал вездеходы под навесом из масксети, а когда повернул голову к крыльцу, к нам уже торопился патруль, пленивший меня, а с ними дежурный, который давеча докладывал, и ещё пара бойцов из комендатуры.

И все с карабинами наперевес, направленными в нашу сторону.

– Не понял… – У Никиты от изумления челюсть отвисла. – Эт-та что за…

– Руки в гору! – зло кривя рот, крикнул дежурный. – Оба! Быстро! А ты – сдал ствол! Бегом!

– Вы чё, мужики, с перепоя угорели?! – возмутился Никита. – Вы полегче с оружием, оно иногда стреляет.

– Сдал ствол! – аж взвизгнул от усердия дежурный. – Считаю до пяти! Потом стреляем! Раз…

– Да на, на, только успокойся…

Никита отдал карабин и подсумок с патронами, нас обоих быстро связали и повели в комендатуру.

Когда мы подымались на крыльцо, навстречу нам выскочила давешняя троица мальчишек. Каждый грыз по большому куску сахара, а один, который в центре, бережно прижимал к груди объемный бумажный кулёк.

Ох ты, сто тысяч вольт мне в инпут – как говорит наш инженер, когда сильно удивится…

Какой неожиданный зигзаг истории.

Проклятые Павлики Морозовы! О чём думали ваши дебильные родители, опоенные денатуратом? Пароксизм похоти окончательно убил им мозг, или на вашем градообразующем предприятии нет цеха по производству кондомов?!

Комендант был мрачен, как грозовой фронт. И так же, как вот такой фронт, он искрился от переполнявшей его негативной энергии, которая требовала скорейшей разрядки.

В кабинет вошли всей толпой, и здесь сразу стало тесно. Комендант, вынужденный пятиться к столу, не сдержался и гневливо рявкнул:

– Какого хера вы сюда все прётесь?! Служба осталась, патруль убежал в коридор! Живее, живее, выметайтесь!

Патруль торопливо покинул помещение, мы с Никитой остались под конвоем дежурного и двоих бойцов комендатуры.

Комендант сел за стол, потащил из пачки папиросу, размял, но не закурил, а ткнул мундштуком в мою сторону, как будто из пистолета прицелился:

– Дорохов Александр Иванович?

– Так точно.

– Художник?

– Так точно.

– «Так точно»… А вот это что такое?!

Мерзкие гоблины. Гадкие карапузы. Даже представить страшно, что из вас вырастет.

– Это моё служебное удостоверение.

– И?

– Гхм… И схема маршрута.

– Ну вот и приехали… Какого, на хрен, маршрута?!

– Центр – Юго-Восточный выезд и центр – АЗС.

– Так ты диверсант?

– Никак нет.

– «Никак нет», значит? А как ты всё это объяснишь?

– Ну… Понимаете…

Я лаконично изложил легенду, которая мало чем отличалась от реальности. Переврал только реальные задачи группы и, разумеется, заменил выдвижение от схрона с мукой к центру на мифический поход к заправке. Подоплёка легенды была простой, понятной любому вменяемому человеку, и все пункты легко укладывались в рамки житейской логики. Я не местный, плохо знаю окрестности, несколько раз безуспешно пытался покинуть Город, блуждал, поэтому начертил маршрут номер один. Зная по опыту, как небезопасно гулять по незнакомым местам, выяснил у своих домашних и нанёс на схему маршрут номер два, когда собрался на АЗС. Ну и, разумеется, к диверсантам я никакого отношения не имею. Диверсант – это такой камрад, которого заслали через линию фронта, чтобы взрывать важные объекты и убивать всяких вип-персон, я же приехал сюда до Ха… до События совершенно легитимно, ни от кого не прячась, в числе прочих командированных граждан, и задача у меня была сугубо мирная: плановая проверка системы безопасности химкомбината в составе группы таких же безобидных и застенчивых «очкариков». А когда всё началось, я с роковой неизбежностью застрял здесь, как и все прочие иногородние, по каким-то делам приехавшие в Город накануне События и потом не сумевшие отсюда выбраться.