Дмитрий Дубинин - Срочный груз из прошлого

Да и черт с ним тогда, с портом! Если дело принимает такой поворот, то я могу загреметь под статью. Действительно лучше забыть о коммерческом отделе да и вообще о речном флоте. Самое главное — не лезть больше в дело о подмененном контейнере. А ведь если Гену Брашпиля и вправду утопили, то мне сам Бог велел не дергаться… Хотя не может быть, что все это дерьмо кипит из-за каких-то пустых ящиков!.. Но, как бы там ни было, с меня хватит. Я все-таки не Дон Кихот и не три мушкетера.

Дома телефона у нас не было, я спустился вниз и из будки начал обзванивать приятелей на предмет водкопития — мне здорово хотелось сегодня надраться.

Как назло, до основных потенциальных собутыльников дозвониться не удалось — одни, как мне сказали, пребывали на работе, а у других никто не поднимал трубку. Пришлось возвращаться в квартиру и угощать самого себя.

Я нашел бутылку «лечебного» коньяка и потихоньку выкушал почти половину, надеясь, что Таня не будет сильно ворчать. Мне уже не хотелось и вспоминать о заварившейся в порту каше, я действительно решил не лезть не в свое дело, но, видимо, те, кто стоял за этой аферой, решили довести дело до конца.

После приема «лекарства» я немного вздремнул, потом, когда пробудился, включил телевизор и, в ожидании Тани, принялся смотреть все передачи подряд. Ничего другого делать мне не хотелось.

Шли часы. По телевизору долго болтали какие-то политиканы о том, как им лучше жить, затем промелькнул полузнакомый фильм тридцатилетней давности, а Тани все не было и не было.

Я начал беспокоиться. Когда Танька оставалась на дежурство или уходила на сабантуй к кому-либо из сотрудниц, она всегда предупреждала меня с утра или же находила время забежать домой и написать записку.

Мне в голову лезли всякие нехорошие мысли и, в первую очередь, о том, что между моей деятельностью и долгим отсутствием Тани есть какая-то связь. Я очень хотел, чтобы это было не так, но увы, дело, как скоро выяснилось, обстояло именно таким образом.

Только около полуночи, когда я уже собрался идти и звонить во все возможные места, раздался звонок. Я бросился в прихожую, открыл дверь и…

Да, это была Таня. Но в каком виде, Бог мой! Я, как увидел ее, так и застыл с разинутым ртом, сумев захлопнуть только входную дверь. Таня, также не говоря ни слова, всхлипнула, упала мне на грудь и принялась реветь.

Вообще-то, Танька у меня была девчонкой с крепкими нервами и с сильным характером. И на моей памяти она ревела всего раза три, причем во всех случаях просто устраивала сцены. Но сейчас Таня плакала по-настоящему, отчаянно, со слезами, громко всхлипывая и содрогаясь крупной дрожью. Такой я ее еще не видел и поэтому некоторое время стоял в растерянности, лихорадочно соображая, что делать. Наконец принял, возможно, правильное решение: поднял Таню на руки, перенес на кровать и, уложив поверх покрывала, сел рядом на краю и стал ждать, когда она успокоится.

Успокоилась она скоро. Всхлипнув еще несколько раз, вытерла слезы, села, поджав под себя ноги, и рассказала весьма неприятную историю.

После работы, когда она шла по улице, к ней подканал какой-то тип и спросил, как проехать к стадиону. Таня начала объяснять, но вдруг подскочили еще двое и в считанные секунды запихнули ее в стоящий у обочины автомобиль. Синяя «шестерка», вспомнила Таня. И добавила, что скорее всего угнанная.

Машина долго колесила по восточной окраине, а затем эти мерзавцы, всю дорогу говорившие гадости, вытащили Таню из автомобиля, вымазали ей лицо губной помадой, разорвали на ней одежду, столкнули ее в кювет, а сами снова сели в машину и скрылись. Больше ничего, по словам Тани, эти козлы с ней не сделали, только намекнули на прощание, что если я не успокоюсь, следующий раз будет для нее последним. Но если бы даже ей сделали и большую пакость, мы, думаю, смогли бы пережить и такое. Однако дело было, конечно, совсем не в физической расправе. Просто кому-то стало необходимо припугнуть меня. И крепко припугнуть.

Кажется, я потихоньку прихожу в себя — начинаю чувствовать волчий голод. Мне так же кажется, что баржа движется, причем, по всей видимости, до недавнего времени она стояла на рейде, а вот в состав ее учалили недавно.

Теперь, если я не хочу помереть с голоду или от жажды (в ржавую трюмную воду я даже рукой уже боюсь залезть), придется выбраться наверх и перейти на буксир. Интересно, сейчас день или ночь? Если день, то лучше пока не высовываться.