Дмитрий Дубинин - Золотой иероглиф

Сэйго замолчал, дымя сигаретой.

Я тоже закурил и уставился взглядом в переборку. Не было у меня оснований не верить Такэути, как ни крути. Но не было и причин считать его слова полной и чистейшей правдой.

Ночью норд-ост стих, а около полудня на горизонте появилась земля, покрытая невысокими горами — остров Хоккайдо. Единственная территория в Японии, имеющая статус губернии. Над заливом Исикару поднимались белесые извивающиеся полосы испарений, грозящие превратиться в густой туман. В конечном итоге так и произошло; «Рэттоо-мару» шел самым малым, то и дело давая пронзительный двойной свисток, а некоторое время спустя капитан приказал застопорить двигатели и отдать якорь — туман превратился в сплошное молоко, а со стороны японского берега доносились такие же тревожные гудки потерявших видимость судов. Над рубкой вращалась антенна радара, но Симицу не стал рисковать; может быть, у него была возможность ненадолго задержаться в пути.

Как я узнал впоследствии, после полудня арестанты удрали из-под стражи, каким-то образом обманув матроса. Капитан бушевал, но было поздно — злоумышленники сумели украсть спасательные пояса и, очевидно, бросились за борт, пока мы стояли в десятке километров от берега.

Я решил напоследок встретиться с Леной Кирюшиной — очень непростое ощущение осталось у меня от нашего вчерашнего разговора. Но, проплутав по судну и едва не заблудившись, я прекратил поиски — не по каютам же шариться! Сойдет погулять в Отару, там и можно будет с ней поговорить.

… Через полтора часа заработали двигатели. Якорная цепь с грохотом и лязгом стала наматываться на шпиль, а потом «Рэттоо-мару» медленно двинулся сквозь начавший редеть туман, который рассеялся, да и то не окончательно, лишь когда теплоход привалился бортом к причальной стенке.

Капитан Симицу не соврал: не успели матросы положить сходни, как на борт поднялись сразу четверо полицейских, рассчитывавших поживиться двумя подозрительными типами. Поскольку арестованных, как я уже говорил, и след простыл, служители порядка вцепились в нас с Такэути.

В Отару на берег сошло не так уж много народу; видимо, основная масса пассажиров ехала в Ниигату. Оно и понятно: судя по рассказам Такэути, Хоккайдо среди жителей средней и южной Японии (вернее, обывателей из тех мест) считается провинцией, малонаселенной и плохо пригодной для проживания из-за относительной суровости климата: еще бы — снег выпадает и морозы почти всю зиму стоят!

Желающих прогуляться было немного. Не увидел я у трапа и Кирюшину. Зато, оглянувшись, заметил на палубе женскую фигурку, довольно высокую для японки. Может, это стояла Лена, не захотевшая продолжения разговора со мной. Как бы то ни было, я чувствовал, что мы оставили, не желая того, друг у друга в душе неприятный осадок.

Итак, двадцать девятого июня в пять часов вечера по местному времени я впервые ступил на родную землю моего деда, барона Киваты Дзётиина. Правда, ступил в сопровождении наряда полиции, что как-то смазало всю торжественность момента.

…Сэйго постоянно проживал не собственно в Саппоро, а в его пригороде (как я для себя определил этот населенный пункт) под названием Исияма. В столице Хоккайдо он до отъезда в Россию трудился в главном офисе «Токиды» и в свободное от основной работы время принимал участие в разных акциях местного отделения побратимской организации.

Поскольку наш приезд был омрачен неприятным инцидентом, в результате которого местные власти сгоряча чуть не выставили меня из страны как «нежелательный элемент», то Сэйго не рискнул ехать домой со мной вместе после того, как нас выпустили из полицейского участка в Отару. К слову говоря, таможенники не зря предупреждали меня, что японская полиция не любит в руках иностранцев оружие, даже газовое: «вальтер» забрали у капитана стражи порядка, и больше я свой пистолет никогда не видел. Конечно, это был типичнейший произвол, но качать права я не имел никакой возможности.

Японский городовой!

Зато к заявлению Такэути, сделанное им в том плане, что он опасается за свою жизнь, полицейские отнеслись куда с меньшей ретивостью. Моему компаньону было велено обратиться в губернский комиссариат в Саппоро, поскольку местное начальство не настолько компетентно в подобных вопросах, чтобы принимать столь специфические заявления. Все же они пообещали, что доложат по инстанции про обстоятельства моего приезда, но я не принял их слова во внимание и, как потом оказалось, совершенно напрасно.