— Хорошо, я постараюсь добыть тебе адресок.
Кэтвара радовала занятость Валентины. Не просто то, что она устроилась на работу, перешагнула черту своей отрешенности, а то, что сумела найти себя. И сейчас не думала о своих злоключениях, вернее не так часто думала, отключалась от кровоточащих мыслей, с интересом переключаясь на действительность. Раны затянутся постепенно, и жизнь потечет своим чередом.
Чернова волновалась очень сильно, прямо сердце выскакивало из груди, хотя на восьмой этаж она поднялась не пешком, а на лифте. Встала на площадке, тупо разглядывая металлическую дверь, обшитую сверху шпоном. Долго стояла, не решаясь позвонить, вспоминала последнюю встречу и старалась предугадать, как к ней отнесется Николай. Иногда даже возникали мысли — уйти, но она гнала их от себя, понимая, что это нерешительность скептика, что ей в принципе не присуще.
Валентина нажала на кнопку и, не услышав звонка, переключилась на другое. «Может нет дома, может звонок отключен и надо постучать, может не слышно из-за двух дверей»? Но вот послышался шум открываемой дальней двери, потом пожелтел зрачок дверного глазка из-за включенного света в коридоре и почернел — кто-то разглядывал уже ее. Вопроса не последовало — дверь отворилась. Чернова сразу узнала Николая, хотя он и постарел немного. В принципе, морщин немного прибавилось, а вот волосы посеребрились. Николай принадлежал к тому типу людей, которые лысеют мало, за то седеют неплохо. И сразу возникли мысли: «А как же я за пятнадцать лет — постарела? Но он открыл дверь, не спросив, кто — значит узнал».
Николай то же разглядывал ее и произнес не сразу:
— Вот так встреча… Вы ко мне? — почему-то спросил Николай, как будто кто-то другой жил в этой квартире.
Чернова просто кивнула головой, слова как-то и где-то застряли, а он отодвинулся в сторону, освобождая проход.
Николай провел Валентину в комнату, показал рукой на кресло.
Присаживайтесь. Чай, кофе, может чего покрепче?
Валентине сразу вспомнился тот бульбулятор, которым он кипятил воду и она улыбнулась.
— Давайте начнем с чая…
— Давайте начнем, — в ответ улыбнулся Николай.
Его позабавило слово «начнем». Включив телевизор, что бы гостья не скучала, он удалился на кухню. Через пару минут вернулся, расставляя на журнальном столике чайник, заварник, кружки и печенье с сахаром. Потом еще раз ушел и почти сразу вернулся, но уже с бутылкой мартини и рюмками. Провел рукой над столиком, как бы показывая жестом — выбирай.
— А я все вспоминаю тот ваш кипятильник, бульбулятор, кажется, — улыбнулась Чернова, — но, давайте начнем с мартини. Так будет легче.
Волнение у Черновой улеглось после первых фраз, и она с удовольствием почувствовала, что нет у Николая той прежней отчужденной напряженности, как в первую встречу.
— Да-а, иногда приятно вспоминать старое. Хотя в девяностые годы уже появились нормальные чайники, но мы еще пользовались по старинке проверенным методом. — Он разлил мартини. — Я часто вспоминаю те времена, и вы знаете — вспоминаю хорошее. Хороших парней, интересные или смешные, прикольные случаи. — Он поднял рюмку. — Давайте выпьем за встречу. Честно говоря, никак не ожидал вашего появления.
Они выпили и Валентина попросила:
— Расскажите какой-нибудь интересный или смешной случай.
Так сразу — даже и не знаю… — он задумался на минутку. — Они как-то сами собой приходят на ум, по ситуации… Но, вот хотя бы этот… Давно это было, не ОБЭП, а ОБХСС тогда называлось подразделение. Подъезжаем мы к одному заводику, там коньяк разливали, таскали, конечно, спиртное работники, а мы, как могли, боролись с этим. Машину ОБХССную, естественно, знали все заинтересованные личности. Вот, едем и видим — мужичок один от проходной с двумя 20-литровыми канистрами топает. Увидел машину, заметался. Куда бежать — не успеет. Поставил канистры, встал рядышком, закурил. Мы подъехали, спрашиваем: «Ну, что? Попался с поличным. Бери канистры и в машину». Куда там — такую бурную деятельность проявил, что хоть медаль давай. И что канистры эти злополучные давно здесь стоят, и что шел он нам позвонить, и не его они вовсе, и не притрагивался он к ним никогда, и что в них не знает, естественно. А мы и говорим: «Так отпечатки же твои на канистре остались». «Какие отпечатки? Остались, конечно, — быстро сообразил он, — потому и остались, что вам помогаю — вон сколько свидетелей подтвердят». Тут народ стал собираться, а тип этот действительно канистры схватил и сует их нам в машину. Так и не доказали мы ничего.
Читать дальше