Дмитрий Красько - Хозяин

— А куда мой жеребеночек ускакал?

Ипподром, чтоб я так никогда не жил! Я искоса посмотрел на медичку, пытаясь определить ее реакцию на происходящее. Но та пока держалась молодцом. Видимо, за свою жизнь и пострашнее картины видывала.

Конь-девица между тем сообразила, что на сцене присутствуют еще два существа совсем не лошадиного роду-племени (Литовца, прислоненного к стене, благополучно не увидела), и уставилась на нас хитрыми соловыми глазами:

— А чего здесь такое интересное?

— А здесь, котик, третья мировая война, — сообщил Генаха и ущипнул ее за круп. Девица всхрапнула, хлопнула его по загривку и ускакала туда, откуда явилась. Генаха с трудом подтянул трусы до пупка, едва не оборвав при этом резинку, и сказал: — В зале располагайтесь. Там шконарь, все дела. Да ты в курсе.

Развернулся и направился за своей подругой. Правда, при этом пару раз врезался в стену. Которая, между прочим, ему совсем не мешала. Престарелые трусы сверкали на заднице солидными дырами.

Я неодобрительно крякнул, подхватил Яна и потащил его в зал. В гостях у Кавалериста, по случаю взаимного холостячества, бывать доводилось не раз. Только без гнусных мыслей! Чисто мужские посиделки — по бутылочке на брата, частенько — девочки (после бутылочки большинство особей женского полу кажутся девочками; впрочем, неважно). И, соответственно, по случаю опьянения — нежелание переться через весь город домой. А чего туда переться, если можно у Генахи ухо придавить? В общем, как выразился Кавалерист, я действительно был в курсе, где у него зал, шконарь и все дела.

— А получше места не нашлось? — недовольно проворчала мне в спину медичка. Она действительно оказалась не в восторге от предложенного мной места для оказания медпомощи, хоть и держалась на удивление спокойно. — Это же не квартира, а притон какой-то.

— Это потому что вы притонов еще не видели, — пробухтел я. — Генаха — нормальный мужик, просто он сегодня тоже пострадал, вот и решил расслабиться. Так что вы ему эту слабость простите. А то, что они голые… — я, насколько мог, пожал плечами.

— Переживу как-нибудь. Анатомию человека изучала.

Включив в зале свет, я осторожно расположил Литовца на старом полутораспальном диване и, отойдя к противоположной стене, присел, привалившись к ней спиной.

Медичка пристроилась рядом с Яном на раздолбанном табурете, с тоской осмотрелась и сообщила:

— Ну, за неимением лучшего, придется работать здесь. По крайней мере, не так грязно, как в машине.

И склонилась над пациентом. Я закурил и принялся пускать дым кольцами, наблюдая, как она работает. Медичка на меня, слава богу, внимания не обращала — то ныряла в пакет, где у нее, видимо, был прихваченный из больницы набор юного медика, то снова наклонялась над плечом Литовца.

Докурив и загасив окурок о подошву, я решил, что неплохо бы внести хоть какую-то ясность. А потому спросил:

— Ну, как он?

— Жить будет, — не оборачиваясь, отозвалась она. — Крови много потерял. Он тоже таксист?

— Да, я уже говорил. Мы все здесь таксисты. И Генаха, который хозяин квартиры. И Литовец, которого вы пользуете.

— Тогда ему придется пару месяцев без работы посидеть. И это еще повезло. Могло быть гораздо хуже, — сообщила она, имея в виду серьезность ранения.

— Хуже? Запросто, — согласился я, имея в виду совсем другое.

— В этом доме есть, чем продезинфицировать рану?

— А вы с собой не прихватили?

Медичка наконец оторвалась от пациента и убийственным взглядом пришпилила меня к стене:

— Представьте, нет. В спешке собиралась. Спирт или водка есть?

— Генаха! — заорал я. — У тебя водка есть?

Из спальни донеслось спаренное ржание. Слово «водка» Кавалеристу и его подруге явно понравилось.

— В холодильнике! — донеслось в ответ. — Только всю не выпивай, а то знаю я тебя. Оставь на завтра, башку подлечить.

С трудом отлепившись от стены, я проковылял в кухню. На счет «всю не выпивай» Кавалерист явно погорячился. В холодильнике стояло четыре бутылки водки и еще с полбутылки коньяку. При всем моем к себе уважении, я не Мойдодыр, чтобы в одну воронку выхлестать два с лишним литра сорокаградусного пойла. А потому я хмыкнул, крякнул, взял одну бутылку и, вернувшись в зал, поставил рядом с медичкой.

— Откройте! — приказала она. Я подчинился. — Спасибо.

Поскольку больше никаких указаний не поступало, вернулся на прежнее место и снова закурил.

Нервы, знаете ли. Обычно я курю мало — даже полпачки в день не выходит. Но сегодня, что называется, попал в струю — курил одну за другой. И все никак не мог накуриться.