Сергей Зверев - Электронный бой

— Чего тебе? Учти, я плохо понимаю по-английски, так что подбирай слова.

Белый смотрит на него виновато, заискивающе улыбаясь:

— Простите, офицер. Я был не прав. Погорячился. Может, вы меня отпустите? Мне не нужны неприятности.

— С какой стати я должен тебя отпускать? — ухмыляется Мусенир. Что ни говори, а власть — приятное ощущение. — Мне тоже не нужны неприятности.

— А какая сумма могла бы компенсировать ваши неприятности? — вкрадчиво спрашивает турист.

А что, и правда не дурак — делает вывод Мусенир, понимает, что за все надо платить. Хорошо, пожалуй, что я его не оформил. Хотя…

— …Скажем, тридцать долларов? — продолжает развивать свою мысль блондин, вытаскивая из кармана деньги.

А у него там явно больше, чем он предлагает, понимает дежурный. Вот черт, надо было его обыскать, запоздало спохватывается Мусенир и говорит:

— Пятьдесят долларов. Тогда я тебя отпущу.

Рука блондина замирает на полпути к решетке.

Черт, а вдруг передумает и предпочтет до утра посидеть да штраф заплатить, испуганно пугается Мусенир, видя, как тает перспектива подзаработать. Штраф-то куда меньше даже предложенной им суммы. Вот только знает ли турист об этом? Может, согласиться на тридцать? Деньги лишними не будут. Нет, не пойдет — еще решит, что полицейского легко купить… А если деньги взять и все равно оформить парня? Он же пьяный, ничего потом не докажет. Черт, еще этот любитель женской одежды… Не настучал бы потом…

И тут блондин, с явным сожалением глядя на деньги в своей руке, вдруг соглашается:

— Хорошо, пусть будет пятьдесят. Только отпустите.

Дежурный делает шаг к решетке, поднимая связку ключей левой рукой и протягивая правую к прутьям:

— Сначала деньги, потом открою.

Лавров смотрит на хитрую рожу полицейского, прекрасно понимая, что это еще вопрос — откроет ли. Вполне ведь может взять деньги и не выпустить. Задержал ведь пьяного. Протокол еще наверняка не составлял. Уверен, поди, что никто ничего не докажет.

Майор убирает остальные деньги в карман и протягивает зажатую в пальцах купюру сквозь прутья решетки.

Полицейский, отведя руку с ключами, тянет другую руку навстречу деньгам.

Внезапно пальцы, удерживающие такую желанную бумажку, сжимаются в кулак, который устремляется прямо к переносице Мусенира. Он приближается с такой быстротой, что Мусенир не успевает отклониться. Кулак врезается в переносицу полицейского, и тот наконец понимает смысл выражения «искры из глаз» — мир для него исчезает в ослепительной вспышке, которая тут же сменяется беспросветной чернотой. По крайней мере, на какое-то время.

Тело, временно утратившее связь с мозгом, опрокидывается навзничь и с глухим стуком валится на пол. Пальцы, державшие ключи, разжимаются, и связка, покувыркавшись в воздухе, со звоном падает на бетонный пол.

Лавров с досадой смотрит на ключи, которые падают слишком далеко от решетки, чтобы до них можно было просто дотянуться рукой. Хорошо хоть этот боров не оказался между решеткой и ключами. Майор вытаскивает из штанов ремень. Хорошая у ремня пряжка. Он садится на корточки у прутьев, просовывает между ними руку с ремнем. И, тщательно прицелившись, бросает…

Мимо. Пряжка с лязгом ударяется о связку, но соскальзывает с нее. Еще бросок… Опять неудача. Пряжка звенит по полу, упав рядом с ключами. Майор подтягивает ремень, снова бросает…

Боевики подтягивались к точке сбора. Ахмад-хан со своими бойцами прибыл первым, тут же из ближайшего переулка подтянулись Сулейман и Амир со своими тройками. Последней пришла группа Джангара.

— Здесь, значит, — проговорил Сулейман, глядя на бетонную коробку с развевающимся на флагштоке флагом Индонезии. Вернулся Умар, успевший осмотреться вокруг.

— Свет только в одном окне горит. Дежурка там, видно. Еще внутри — коридор, наверное. Позади здания стоит «Лендровер» с мигалками, но там никого. И мотор, похоже, уже остыл. Часа два, не меньше, стоит заглушенный, — доложил он.

— Ясно, — кивнул Ахмад-хан. — Оружие к бою! Джангар — на твоей группе периметр. Пошли!

Тактика штурма подобных заведений была ими отработана в совершенстве в лагере. К тому же многие не раз делали это в «прошлой жизни». Так что никто не задавал глупых вопросов и не метался в узких коридорах. Оказавшись внутри, Ахмад-хан и Сулейман сразу свернули направо, к дежурке. Умар с парой человек бросился проверять левое крыло, остальные последовали за вожаками.

Но еще не добежав до дежурки и обезьянника, Ахмад-хан понял, что они опоздали — клетка распахнута, а на бетонном полу возле нее стонет, не в силах подняться, пузатый верзила в полицейской форме. В клетке на нарах валялась злополучная паранджа.