Сергей Зверев - Электронный бой

Как в воду глядел — в нескольких окнах поочередно загорелся свет и почти тут же погас, и вскоре из здания начали выходить полицейские. Майор начал считать — один, два, три… шесть. Больше из здания участка никто не вышел. Но свет где-то внутри горел. Кто-то все же остался. Стрелки часов вплотную подобрались к половине десятого.

— А может, все-таки устроим… силовую акцию? — хитро усмехнулся Ринат, глядя на Лаврова. — Или…

— Или нет, — жестко сказал Андрей. — Никакой стрельбы и поножовщины.

— Тогда что делать будем? — снова спросил Ринат.

— А вот что, — сказал майор и, вытащив из сумки на заднем сиденье бутылку дешевого виски местной выделки, вышел из машины. — Хуже, чем есть, вряд ли будет.

Ринат понял, что задумал напарник, и предложил:

— Может, лучше я?

— Нет, — мотнул головой майор, — ты лучше сиди в машине. И будь наготове. В крайнем случае, ты от местных отбрехаться сможешь — и язык знаешь, и лицом похож. А я нет… Ладно, начали.

Лавров откупорил бутылку, глотнул немного виски, потом плеснул на рубашку, на лицо. И неверной походкой двинулся к крыльцу участка. Выглядело это настолько убедительно, что Ринат, если бы не знал, что майор лишь пригубил, легко бы поверил, что тот пристаканивался, по меньшей мере, последние часа три.

Лавров, покачиваясь, доковылял до крыльца и остановился так, чтобы попасть в обзор как минимум одной камеры. При этом он, размахивая полупустой бутылкой, напевал — если это можно было назвать пением — нечто почти нечленораздельное (Ринат с изумлением узнал в «этом» маршевую песню британских колониальных войск «Долог путь до Типерери», правда, на его памяти над ней так никто еще не глумился). Но этим майор не ограничился — он спокойно расстегнул штаны и принялся мочиться на крыльцо.

Человек, не знакомый с майором Лавровым, вряд ли смог бы догадаться о том, что эти все непотребности творит совершенно трезвый и в своем уме человек.

Дежурный полицейский видел майора на мониторе. И видел его первый раз в жизни. Так что догадаться ни о чем не мог. Зато отлично видел, что он делает.

Мусенир взял свой «пиндад» и двинулся к выходу. В принципе, туристов, особенно из Европы, Штатов и Австралии, индонезийская полиция старалась особо не трогать — если только совсем уж не обнаглеют. А этот тип — явный европеец или американец — загорелый блондин. Что ж, придется сначала поговорить. Черт, лучше бы сегодня дежурил Бунару — он намного лучше знает английский. Ну вот что этому типу говорить?

— Эй… мистер! Так нельзя себя вести! Уходите, или я вынужден буду вас арестовать! Слышите? Прекратите немедленно! Уходите!

Но турист, едва державшийся на ногах, тем не менее отпил еще виски из горлышка и разразился тирадой. Мусенир не понял больше половины сказанного, но того, что понял, и самого тона этой речи ему хватило, чтобы прийти к однозначному выводу — обнаглевший чужак оскорблял его, офицера полиции при исполнении, поминая при этом всех его родственников и предков. Причем в качестве последних упоминались, кажется, обезьяны.

И Мусенир не выдержал. В конце концов, почему он должен это терпеть? Потому что эта пьяная сволочь — иностранец? А кто увидит, если он ему сейчас врежет? Эта скотина, поди, завтра и не вспомнит, что он вытворял… А вот чтоб не забыл!

— А ну пошли, мистер! — Мусенир решительно снял с плеча автомат. Турист заткнулся и медленно поднял руки.

— Иди! Туда! — Мусенир повел стволом своего «пиндада», указывая, куда идти. Дебошир послушно двинулся внутрь участка.

Дежурный и не догадывался, что тому туда и надо. Лавров, продолжая изображать в дым пьяного, внимательно изучал обстановку. Везде закрытые двери, включено только дежурное освещение. Признаки жизни — только там, где этот полицейский смотрел картинки с камер наружного наблюдения. Похоже, бравый верзила с укороченным «пиндадом» — этой местной мутацией бельгийской винтовки «FNC» — один обеспечивает здесь порядок. Что ж, это только упрощает задачу.

— Туда иди! — Мусенир ткнул туриста стволом в спину. Они дотопали до пятачка, отделявшего комнату дежурного от клетки обезьянника. — К стене! Руки вверх!

Турист, как-то сразу присмиревший, послушно встал лицом к стене, вытянув руки в стороны. Держа его на прицеле, Мусенир вытряхнул из связки нужный ключ, вставил в замок, повернул. Потянул дверцу на себя.

— Заходи! Только без глупостей!

Турист не спеша вошел в клетку и уселся на свободные нары, напротив пацана в женском одеянии. Мусенир с лязгом захлопнул дверцу, снова повернул ключ — но уже в обратную сторону.