— Когда мы пальнули из пушки, немцы как раз затеяли вылазку,— предположил я, кивнув на шлюпки и укладывая гранаты за баррикадой.
— Угу,— согласился Киван.— Теперь-то мы еще долго продержимся.
— Почему?
— Они уже не смогут вывести из доков подлодки. Чувствуете, как днище скребет по скале?
Да, Киван не ошибался. Вода все еще заполняла док, но уровень ее так упал с отливом, что лодка временами касалась днищем камня.
— Слава богу! — воскликнул я. Немцы упустили свой шанс, и самая страшная опасность — расстрел из орудия другой подлодки — отсрочена на десять часов. Я вспомнил о Логане и Морин. Что с ними?
Выстроив баррикаду, я оставил Дэвиса и Треворса держать под прицелом вход в док, а сам вместе с Киваном спрыгнул на причал. Возле стены мы нашли кирки и ломы, с помощью которых накануне ставили деррик-кран. Оттащив их в конец дока, к перегораживавшим галерею завалам, мы принялись долбить в куче обломков углубление. Карабины мы положили так, чтобы они были под рукой на случай, если выходящий в пещеру конец дока подвергнется штурму. Работать приходилось по большей части голыми руками. Мы все дальше углублялись в груду осколков, отшвыривая камни за спину. Задача, которую мы взялись решить, была под силу лишь гигантам, и я даже обрадовался тому, что двухнедельная тяжелая работа на базе укрепила мои мускулы. Однако Киван, который в течение долгого времени был безработным, трудился сейчас чуть ли не вдвое быстрее меня.
Прошло полчаса, и небольшое углубление, которое я планировал выбить в камне, начало обретать форму. Все же дело шло медленно. У меня болели руки и спина, в придачу мы оба непрестанно кашляли от набивавшейся в легкие каменной пыли.
Будто по команде, мы одновременно прекратили работу, чтобы перевести дух. Я взглянул на часы, стрелки показывали начало четвертого. Свод галереи в десятке футов над нами был неровный и, судя по виду, мог каждую секунду обвалиться. С трех сторон нас окружали растрескавшиеся пласты известняка, достигавшие по высоте свода пещеры. Мы принялись складывать обломки по ближней к концу дока стороне, чтобы соорудить нечто похожее на каменную емкость для жидкости. Вскоре ограда была равна человеческому росту. Я выглянул из-за нее. Свет прожектора по-прежнему заливал главную пещеру, оттеняя черный силуэт боевой рубки лодки. В конце дока виднелась наша баррикада. Дэвиса и Треворса видно не было: они лежали в тени ящиков.
Я нагнулся, чтобы возобновить работу, и тут заметил, что стоявший рядом Киван замер на месте и прислушался. Раздался стук осыпающегося камня, потом из-за обвала, отделявшего нас от пятого дока, послышались голоса, а чуть погодя — непохожий ни на какой другой звон металла о камень.
— Они пытаются расчистить завал,— сказал Киван.
— Сколько это может занять времени? — спросил я.
— Смотря какая толщина,— он взглянул на закупоривший галерею обвал.— Думаю, не меньше часа.
— Отлично! — воскликнул я.— Успеем закончить. Потом подождем, пока они не полезут: сквозняк нам только на руку.
Мы опять принялись за работу, но минут десять спустя пещера вдруг наполнилась треском пулеметных очередей, доносившихся со стороны открытого конца дока. Мигом перемахнув через воздвигаемый нами вал, мы схватили винтовки и со всех ног побежали по причалу.
Послышался глухой взрыв, и за кормой лодки взметнулся столб воды. Забравшись на палубу, я увидел, как над баррикадой приподнялась чья-то фигура, и мгновение спустя услышал гром; осколки камня посыпались в воду с потолка главной пещеры, в тот же миг погас прожектор.
Мы нырнули за ящики, держа винтовки навскидку.
— Что случилось? — выдохнул я.
— Они сколотили плот,— ответил Дэвис,— и посадили на него несколько человек под прикрытием ящиков. У них были винтовки, а один бросал гранаты. Треворс достал их гранатой и разнес плот в щепки.
— Отличная работа! — похвалил я.— Ты сможешь задержать их еще на полчаса, Треворс?
Он не ответил.
Я протянул руку, и она наткнулась на его лицо. Теплое и липкое, оно было вплотную прижато к ящику. Я включил фонарик, прикрывая его ладонями. Маленькое мускулистое тело Треворса скрючилось за пулеметом, затылок его покоился на выступавшем из ряда углу коробки, небритая синеватая челюсть отвалилась, куртка была насквозь пропитана кровью. Пуля угодила в горло. Нас осталось трое. Треворс встал, чтобы прицелиться поточнее, и пожертвовал жизнью, уничтожив плот. Но ведь этот плот не последний, будут еще и еще.
Читать дальше