Хэммонд Иннес - Берег мародеров

— Эй, часовой! — донеслось от торца дока,— Где эти ублюдки? Пусть идут и забирают ящики!

— Сейчас! — крикнул я, выглядывая из-за рубки.— Подберут эти коробки с причала и придут.

И тут у меня сердце ушло в пятки. Появился офицер, в котором я сразу узнал командира «У-21». Остановившись, он перебросился парой слов с матросом в дверях склада, матрос указал на груду ящиков и пожал плечами. Кивнув, командир зашагал вдоль дока.

— Спрячьтесь за орудием! — сказал я, оттаскивая пулемет и карабины с глаз подальше. Скрючившись за орудием, мы затаили дыхание.

Командир остановился возле сходней. Я видел его лицо сквозь просвет между орудием и станиной. Он был явно удивлен тем, что сходни лежат здесь. Наконец он ступил на борт и пошел к корме. Я поднял заряженный карабин, снял его с предохранителя... Мы влипли. Он наверняка увидит стоящую на люке наковальню. Выскользнув из укрытия, я поспешил за командиром. Он уже склонился над наковальней и пытался сдвинуть ее. Нас разделяло футов пятьдесят. Став на одно колено, я вскинул винтовку и сказал по-немецки:

— Руки за спину и не двигаться.

Командир резко обернулся, и рука его метнулась к кобуре. Что ж, он сам сделал выбор... Я спустил курок. Выстрел в этом замкнутом пространстве прозвучал оглушительно. Колени офицера подогнулись. Я не стал терять времени, проверяя, мертв ли он Когда я бегом возвращался к носу лодки, его тело с грохотом упало на палубу.

Дэвис стоял за пулеметом.

— Гранаты! — выпалил я, обращаясь ко второму шахтеру.— Отправляйся к третьему доку, я — к пятому. Надо закупорить галерею в двух местах.

Он мгновенно подхватил гранаты и спрыгнул на причал. Я бросил карабин, но пистолет по-прежнему висел на ремне у меня на шее. Мы помчались вдоль дока, по галерее уже бежали несколько человек. К счастью, это были матросы, не имевшие оружия. Я выстрелил, и они кинулись врассыпную, хотя я ни в кого не целился. В дверях склада тоже появились матросы. Безоружные, они были вынуждены отступить в тоннель. Мы почти достигли конца дока, я догнал шахтера, и в этот миг появился часовой из дока № 3. Смущенный нашей формой, он растерялся и не знал, что делать с винтовкой.

— Охраняй свой отсек! — завопил я по-немецки.— Это бунт!

Он послушался, но, когда мы добежали до галереи, трое часовых из соседнего дока уже выстроились в ряд, вскинув карабины.

— Черт с ними,— крикнул я своему товарищу.— Выдергивай кольцо и пусть получают, за чем пришли!

Я оставил его и бросился к пятому доку. Из складов и доков в галерею повалила толпа. Кажется, шахтер и я бросили гранаты одновременно, потому что удирали мы вместе. Пули свистели над головами, мы пригибались, когда свинец рикошетировал от стен.

А потом раздались два ужасающе громких взрыва, причал под нашими ногами содрогнулся, волна горячего воздуха швырнула нас на четвереньки. Я врезался физиономией в стену и, не успев поднять руку, чтобы защититься, расквасил нос. С жутким грохотом скала дала трещину, весь свод галереи между нашим и третьим доками обвалился. Я видел белые мундиры разбегавшихся матросов, но мгновение спустя их скрыла груда камня, едва различимая в клубах пыли.

Мой товарищ с трудом поднялся на ноги. Над его левым глазом зиял страшный порез. Пыль улеглась. Я видел, что галерея, ведущая к третьему доку, закупорена наглухо, но не мог разобрать, что было справа, возле дока № 5. Я снова бросился туда, держа наготове гранату. Взрывом разнесло большинство электролампочек, но даже в полутьме я смог разглядеть белый китель офицера, вышедшего из тоннеля, который вел к складу. Луч фонаря почти ослепил меня.

— Что стряслось? — спросил офицер, приняв меня за одного из часовых. Потом он разглядел у меня в руке гранату и закричал: — Что ты делаешь?!

Выбора не было. Я сорвал кольцо, метнул гранату в тоннель и отпрянул в сторону. Пуля из его револьвера пролетела возле самой головы, а секунду спустя я увидел вспышку и услыхал гром взрыва. По какой-то случайности фонарь офицера не погас. Еще мгновение я видел в тоннеле светлое пятнышко, потом свод рухнул, и все погрузилось во тьму.

Я достал из кармана аварийный фонарик,

который непременно есть у каждого часового и включил его. Все вокруг лежало в руинах. Торец дока превратился в груду раздробленных камней и щебня. Порода здесь состояла большей частью из известняка. За моей спиной на причале стояла цистерна с нефтью и бак с бензином. Какое-то время можно было не бояться нападения с этой стороны. Самую большую опасность представлял пятый док. Теперь весь персонал базы хлынет в доки 5, 6 и 7. Я прислушался. Осыпающийся камень не мог заглушить криков и гвалта, которые доносились от обращенных в сторону главной пещеры концов доков. Забравшись на обломки, я осмотрел при свете фонаря завал, отделявший нас от дока № 5. От пола до свода галереи — сплошная каменная стена, разобрать ее и атаковать нас немцы смогут не раньше, чем через несколько часов, даже если пустят в ход портативные буры.