Сергей Зверев - На одном вдохе

Пройдя коридор, оказываюсь перед дверью в носовую мастер-каюту. Она цела — ни одного видимого повреждения. Плавно повернув ручку, толкаю пластиковое полотно. Поднимаю фонарь… и снова нутро окатывает холодная волна страха, смешанная с глубочайшим изумлением. Каюта буквально набита телами пловцов, похожих на тех, что я повстречал в коридоре. Сколько их здесь?! Десять? Пятнадцать? Двадцать?.. Ступор длится ровно секунду, после чего гипнотические настройки мозга берут верх, а эмоциональная вспышка угасает без следа.

Мастер-каюта на всех судах представляет собой самое большое и удобное жилое помещение. Обитель хозяина «Антареса» тоже немаленькая, но из-за обилия «парящих в невесомости» вещей, тел, элементов мебели, обломков и прочего она походит на платяной шкаф, доверху набитый всякой всячиной.

Протискиваясь сквозь хаос, плыву к противоположной стене. Где-то там — под первым иллюминатором по левому борту — находится письменный стол. Плыть невероятно трудно. Фонарь практически бесполезен, ибо освещает только те предметы, которые находятся от меня в нескольких сантиметрах. Согнув левый локоть, гляжу на экран компьютера. Первая цифра, обозначающая часы, давно показывает «ноль». Вторая и третья, фиксирующие минуты, тоже «на нулях». Четвертая и пятая продолжают мигать, отсчитывая последние секунды отпущенного времени. Не так уж много мне осталось.

Сорок пять. Сорок четыре. Сорок три. Сорок две… Ускоряюсь. Мне во что бы то ни стало необходимо успеть выполнить задание Глеба. Мысль о том, что выполнить его не удастся ни при каких условиях, меня не гложет. Она пульсирует где-то очень далеко — в подкорке мозга или на уровне подсознания. А самое главное, она не способна повлиять на мои действия.

На прорыв до противоположной стены у меня уходит секунд десять. Мои нечеловеческие усилия приводят к тому, что застоявшаяся вода внутри каюты начинает хаотическую циркуляцию, увлекая за собой тела и другие плавающие предметы. Вокруг меня все зашевелилось, пришло в движение. И я сам не понял, когда мой вестибулярный аппарат начал давать сбои…

Опытные дайверы знают одну опасную особенность погружений на большие глубины, когда оказываешься в абсолютном мраке, когда толща воды над головой полностью поглощает солнечный свет. Гоняя воздух по замкнутому циклу, ребризер не выбрасывает его наружу, и ориентироваться по восходящим к поверхности пузырькам пловец не может — их попросту нет. Другие «ориентиры», указывающие, где «верх», а где «низ», тоже отсутствуют. Предметы практически невесомы — ведь ты в космосе, с той лишь разницей, что вокруг тебя не вакуум, а толща воды, создающая давление. В подобной ситуации главное — пространственная ориентация. На пятом, десятом, а кто-то и на двадцатом погружении приобретает способность контролировать ее нутром. А вот для новичков данная задачка — не из легких. Я далеко не новичок и опыта у меня предостаточно. Однако образовавшаяся в каюте круговерть блокирует мой вестибулярный аппарат, а электронный компас не желает нормально работать внутри яхты. Из-за этого поиски письменного стола отнимают еще несколько драгоценных секунд.

Тридцать одна. Тридцать. Двадцать девять… «Вот он!» — отталкиваю мешающее тело. Стол привинчен к полу. Его положение помогает восстановить ориентировку. Вместо правой тумбы у стола тонкая металлическая ножка, из левой торчат выдвинутые ящики. Всего их три. И все три пусты… Шарю свободной ладонью по днищам проклятых ящиков, подсвечиваю фонарем, заглядываю вглубь…

«В чем дело? Здесь точно ничего нет!» Взгляд машинально ложится на светящийся экран компьютера. Двадцать пять. Двадцать четыре. Двадцать три… Шкаф. Платяной шкаф находится в самом углу каюты — между последним иллюминатором и переборкой. Иду по стеночке — так легче. Нашел! Дверцы распахнуты, вещей нет. В глубине виднеется металлический ящик встроенного сейфа.

Неужели он? Точно — он! Но сейф закрыт, а ключа у меня нет. Значит, нужно искать…

Тринадцать. Двенадцать. Одиннадцать… Красные цифры, зловеще мигающие на экране, предупреждают о том, что жить мне осталось считаные секунды. Этот факт не останавливает — я мечусь по всей площади каюты, прочесывая каждый квадратный метр замусоренного пола. Металлический ключ не может болтаться под потолком или зависнуть у переборки. Он относительно тяжел, и искать его следует внизу. Четыре секунды. Три. Две. Одна…

В отличие от обычного акваланга, в ребризере газ не заканчивается. Если отбросить механические неисправности и рассматривать естественную кончину данного аппарата, то следует отметить, что первым в нем умирает регенеративный патрон. И причин тому может быть несколько. Во-первых, ресурс химического поглотителя зависит от величины индивидуального продуцирования диоксида углерода. Во-вторых, от температуры воды. И наконец, в-третьих, от физических нагрузок, коим подвергается пловец.