Сергей Зверев - Пылающая межа

– Да брось ты чепуху городить, – поморщился гость, – тоже мне придумал: благодетель! Я просто агдамец, а это что-нибудь да значит! Я считаю, если ты родился в каком-то месте – пускай это будет небольшой городок, даже маленькая деревушка где-то в горах, то куда бы ты ни уехал, где бы ни оказался – забыть свою землю нормальный человек не сможет.

Несмотря на свои слова, ему, конечно же, было приятно осознавать, что ведь действительно его любят и ценят на родине. Это всегда грело ему сердце, пусть публично он никогда не признавался в своих ощущениях.

– Нет, это правда, дорогой Левон, – отозвался Авакян, – по поводу отношения агдамцев к вам мне-то известно лучше, чем кому-либо. Но только…

– Что такое? – сдвинул брови Левон.

– Я насчет финансирования. Надо в пять раз больше! – ласково произнес Тигран. – Убытки таковы, что просто не знаешь, за что взяться. Сейчас ситуация такая, что напоминает старый дырявый носок. Его штопаешь в одном месте, а он тут же начинает расползаться в другом.

Носки Авакян никогда в жизни собственноручно не штопал, но использовать яркие и доходчивые образы в своей речи он любил.

– Опять же ремонт детдома, восстановление завода, жилые дома… Перечислять все – пальцев на руках не хватит. И это только самое основное, – покачал головой хозяин, – вот, я тут набросал кое-что уже более серьезно.

Он протянул гостю бумаги. Тот с несколько недовольным видом взял их и, мельком взглянув, положил на свой портфель.

– Не все сразу, дорогой, – поджав губы, сказал Казарян, разочарованный тем, что его усилия оказываются недостаточными, – там дальше посмотрим.

– Нет, я, конечно, понимаю, что деньги с неба не валятся, – поспешил загладить возникшую неловкость Тигран, – не поймите меня превратно…

– Вот именно, деньги еще нужно заработать. – Эти слова Казаряна прозвучали несколько более сухо, чем предыдущая беседа.

– Я ведь не о себе забочусь, – вздохнул Авакян, – людей бы обеспечить самым необходимым. Иногда вот думаешь: зачем мне все это надо? Бегаешь, суетишься, нервы тратишь – все для людей.

– Ладно. Будем разбираться, – поднялся с кресла Казарян, – однако мне пора ехать.

– Может, проводить? – с готовностью спросил Тигран. – Все сделаем в лучшем виде. Сейчас я позову своих ребят, и лучшее сопровождение в Агдаме гарантировано нашему дорогому гостю.

– Нет, не стоит, у меня же охрана, – усмехнулся Казарян, – да и вообще: я ведь дома, кого мне тут бояться?

– В принципе конечно… – кивнул Авакян.

Они, спустившись по лестнице, вышли во двор.

– Эх, даже не хочется никуда ехать, – вздохнул Левон, – но тут же понимаешь, что это невозможно. Куда же денешься?

– Да, дорогой Левон, от вас зависит слишком многое на родине. Главное, что здесь есть люди, которые и для вас готовы сделать что угодно. Мы всегда встретим вас с распростертыми объятиями, как самого дорогого человека! – добавил Авакян пафосу в прощальные слова.

Они обнялись, и Казарян уселся в машину. Стоя у ворот, Авакян с умильной улыбкой махал рукой уходившей машине, за которой следовал джип охраны. Солнце поднялось еще выше и пекло немилосердно. Слабый ветерок, что раньше хоть немного освежал, теперь совсем затих. Медленно проплывающие по небу облака давали небольшую передышку, но стоило солнцу выглянуть снова, как жара становилась еще сильнее.

Выкурив сигарету, Тигран прошелся по двору, погладил выбежавших к нему двух огромных овчарок и подался назад в дом. Там он, усевшись в глубокое кресло, взял калькулятор, лист бумаги и принялся производить какие-то подсчеты, щелкая клавишами. Время от времени его задумчивое лицо озаряла довольная улыбка. Посидев так несколько минут, он решил, что еще одна чашечка кофе ему не повредит, и принялся готовить в своей знаменитой турке бодрящий напиток. Аромат разливался по комнате. Солнце играло в цветных стеклах окна, лучи дробились и переливались в сочетании разных цветов, бросая на пол тени.

Из колонок доносилась негромкая музыка, и хозяин вполголоса подпевал знакомой мелодии, иногда щелкая пальцами в такт. Слух у Авакяна был так себе, но это не имело никакого значения.

Машина Казаряна неслась по улицам, и он вглядывался в мелькавшие дома. Да, его пребывание здесь закончилось, и теперь его ждала Москва. Вскоре позади остался последний квартал.

Несколько километров пути проходило по безлюдной гористой местности… Иногда лесные участки перемежались песчано-обсидиановыми кручами. Черно-желтый обсидиан, или вулканическое стекло, смотрится очень красиво. Но, как и всякое стекло, обсидиановые камни ломаются с образованием острых осколков. Такие осколки часто попадаются на обочине дороги. Так что водителю приходилось внимательно смотреть под колеса и объезжать острия, нацеленные прямо в покрышки.