Мэтью Рейли - Зона 7

— Вы убили моего друга. Вы убили моего друга. Вы убили моего друга...

Быстро и четко один из солдат 7-го эскадрона поднял свою Р-90 и выпустил короткую очередь. Град пуль разорвал грудь Элвиса, он упал, и солдаты продолжили наступление.

Только когда они подошли ближе к Элвису, они услышали, как он говорит, захлебываясь своей собственной кровью:

— Вы убили моего друга...

Затем они увидели, как его правая рука, похожая на медвежью лапу, раскрылась, подобно цветку...

...на его ладони лежала высокомощная ручная граната на основе гексогена.

— Вы убили моего...

Элвис сделал последний вдох.

Его рука полностью ослабла — открывая гранату — и, к полному ужасу солдат отряда «Браво», мощная гексогеновая граната взорвалась с невероятной силой.

Поезд летел по туннелю.

Гладкий и обтекаемый, с пулевидной носовой частью и плоским составным корпусом, двухвагонный поезд летел по широкому туннелю на скорости двести миль в час — и это несмотря на уничтоженные взрывом окна и изрешеченные пулями стены.

Он двигался тихо и удивительно плавно. Что можно было объяснить тем, что в движение его приводил отнюдь не двигатель, а скорее высокотехнологичная магнитная двигательная система, которая была разработана специально для замены устаревающих катапульт с паровым двигателем на авианосцах ВМС США. Магнитная силовая установка требовала наличия всего нескольких подвижных элементов, развивая при этом феноменальную путевую скорость, что делало ее чрезвычайно популярной среди специалистов, которые придерживались правила «чем больше в механизме деталей, тем больше вероятность скорейшей поломки одной из них».

Умник II сидел в кабине водителя, держа руки на панели управления. Рядом с ним расположился Герби. Кабина водителя была единственным неповрежденным местом состава, где были целы все окна.

— О, черт! — послышался голос Шофилда у них за спиной. — Черт! Черт! Черт!

Шофилд вошел в кабину водителя.

— Что случилось? — спросил Умник II.

— Вот что, — сказал Шофилд, указывая на серебристый чемодан Самсонайт, свисающий у него с форменного ремня. «Ядерный футбол».

— Черт возьми! Все произошло слишком быстро. Я даже не подумал о нем, когда президент спрыгнул с поезда. Сколько времени?

Было 8:55.

— Отлично, — сказал он. — У нас осталось немногим больше часа, чтобы доставить чемодан президенту.

— Поворачиваем назад? — спросил Умник II.

Шофилд молчал, быстро обдумывая ситуацию. Тысяча мыслей пронеслась у него в голове.

Затем он решительно произнес:

— Нет. Я не оставлю мальчика. Мы успеем вернуться вовремя.

— Да, но как быть со страной? — спросил Умник II. Шофилд криво улыбнулся.

— Я никогда не терял чувства времени и сейчас не собираюсь, — он обернулся к Герби. — Итак, Герби. В двух словах: расскажите мне о рельсовой системе. Куда она ведет?

— Ну, вообще-то это не совсем в моей компетенции, — сказал Герби, — но я несколько раз ездил по ней. Насколько мне известно, на самом деле, она состоит из двух систем. Одна ведет к западу от Зоны 7 и выходит к озеру Пауэлл. Другая идет на восток к Зоне 8.

Как объяснил Герби, система, по которой они передвигались, уходила на сорок миль на запад к озеру Пауэлл.

Ранее Шофилд уже слышал об этом озере. По правде говоря, это было не совсем озеро, а скорее огромная, простиравшаяся на сто девяносто миль, запутанная система извилистых, наполненных водой каньонов.

Расположенное прямо на границе штатов Юта и Аризона, озеро Пауэлл когда-то напоминало Большой Каньон — огромная система ущелий и каньонов, вырезанных в земле могущественной рекой Колорадо, — той же рекой, которая создала Большой Каньон ниже по течению.

Однако, в отличие от Большого Каньона, в 1963 по указу правительства Соединенных Штатов озеро Пауэлл было запружено плотиной — с целью выработки гидроэлектроэнергии. Сдержав, таким образом, реку и создав озеро, они превратили то, что уже было поразительной вереницей горных образований, в выразительную пустынную систему каньонов, наполовину заполненных водой.

Теперь гигантское горное образование из желтого песка могущественно возвышалось над искрящейся голубой озёрной водой, в то время как возвышающиеся берега, как замки, царили над ее голубым горизонтом. И, естественным образом, теперь там были глубокие ущелья и каньоны с каналами вместо пыльных горных троп.

Нечто среднее между Большим Каньоном и Венецией.