Андрей Воронин - Беспокойный

Только сначала следовало вырваться из кольца предполагаемой облавы или найти убежище, где ее можно пересидеть. Рублев предполагал, что справится с этой задачей, хотя она вовсе не представлялась ему простой – без денег, без документов, в чужой незнакомой местности и с пустым брюхом. «Прорвемся», – решил он и остановился, выбежав на обочину шоссе.

Мимо, обдав тугим, пахнущим разогретым битумом ветром и ослепив светом фар, пронеслась легковушка. Она двигалась в сторону моря, и Борис Иванович мимолетно позавидовал едущим в ней людям, которых ждали простые пляжные радости – теплые (уж не от мочи ли?) волны, в равных пропорциях перемешанный с мусором песок, неоднократно продегустированная мухами шаурма, немытые фрукты, солнечные ожоги, душные комариные ночи… По сравнению с тем, что предстояло ему, все это и впрямь выглядело набором удовольствий, за который не жаль отвалить приличную сумму.

В темноте слева от него, совсем близко, внезапно и беззвучно вспыхнули яркие фары. Рублев инстинктивно отпрыгнул в сторону и, ничего не видя, кроме режущего света и плавающих перед глазами цветных кругов, принял боевую стойку.

– Руки вверх! – скомандовал веселый, а главное, неожиданно знакомый голос. – Попался, который кусался?

Сержант запаса Подольский тоже имел свой собственный план действий, о котором не посчитал нужным проинформировать своего бывшего комбата. Борис Иванович со страшным скрипом согласился на его незримое присутствие при встрече с вербовщиком; малейшее упоминание о чем-то большем неминуемо привело бы к продолжительному и абсолютно ненужному спору, громкой ругани и потрясанию пудовыми кулаками. Возможно, дав себе труд поразмыслить над аргументами Николая, Комбат признал бы его правоту и даже согласился бы принять помощь. Но совесть его при этом была бы неспокойна, и Николаю не хотелось, чтобы мысли о его семье отвлекали Бориса Ивановича от дела: достаточно того, что они отвлекают его самого.

Действуя в рамках своего секретного плана, он укрепил под днищем принадлежащего вербовщику джипа миниатюрный радиомаяк с радиусом действия около пяти километров. Подслушанный сразу после этого разговор убедил его в правильности избранной тактики. Речь шла о каком-то химическом препарате, мгновенно и со стопроцентной гарантией вырубающем жертву на целых сорок восемь часов, и Подольскому оставалось только гадать, проглотил Борис Иванович эту гадость или только сделал вид, что проглотил. В машину его грузили, как мешок с картошкой, но иначе и быть не могло, так что поведение Рублева при погрузке ровным счетом ничего не объясняло.

Краткое заочное знакомство с Алексеем Ивановичем Бородиным убедило Николая в том, что перед ним стопроцентный слизняк, трусливый и подлый, пекущийся в первую очередь о сохранности своей драгоценной шкуры. Заикнись он вербовщику о том, что недавнее застолье было просто недурно разыгранным спектаклем, упомянутая сохранность мигом очутилась бы под большим вопросом: и добрые, и злые, и правые, и виноватые относятся к предателям одинаково и обходятся с ними, в зависимости от обстоятельств и своего темперамента, более или менее жестко. Вербовщик добряком не выглядел, обстоятельства требовали сохранения секретности любой ценой, и признание в том, что разоткровенничался с посторонним человеком, для Бородина было равносильно самоубийству. Поэтому, пока Бородин оставался на расстоянии вытянутой руки от своего делового партнера, Подольский был относительно спокоен.

На проселочной дороге, что, никуда не сворачивая, вела в ближайший райцентр, мощный новенький «лексус» без труда догнал и оставил позади потрепанный «ниссан» вербовщика. Ведя машину и не наблюдая в зеркале заднего вида ничего, кроме клубящейся пыли, Николай поглядывал на спутниковый навигатор, куда поступал транслируемый радиомаяком сигнал. Мигающая красная точка, обозначавшая объект наблюдения, потихоньку отставая, но уверенно и безостановочно, ползла по извилистой нитке проселочной дороги.

В райцентре Николай свернул в боковую улицу и пропустил мимо себя старый «ниссан». Как он и предполагал, здесь Бородин высадился из машины: проходившая через городок федеральная трасса вела на юг, а ему нужно было в противоположную сторону, в Москву. Вербовщик двинулся в сторону далекого побережья, а Бородин, сопровождаемый едва ползущим на приличном удалении серебристым «лексусом», пешком добрался до центральной площади, где сел за руль припаркованного на бесплатной общественной стоянке автомобиля.