Андрей Воронин - Беспокойный

– Проходите, господа, – посмеиваясь, предложил весьма довольный произведенным эффектом лысый клоун, в прошлой жизни носивший серую робу с номером БЗ/7-0295 на левой стороне груди. – Как я понимаю, у вас ко мне имеются вопросы, на которые я готов с удовольствием ответить.

При свете ручного фонаря, который заботливо, так, чтобы луч все время падал на рабочую поверхность, держал Борис Иванович, Сергей Казаков разместил в промежутке между двумя неровно уложенными строительными блоками последний заряд, вдавил в податливую массу детонатор и присоединил провод к пучку других проводов, которые, лучами расходясь во все стороны, тянулись к другим зарядам.

– Вот и все, – сказал он, вставляя в гнездо соединительного коллектора основной провод. – Хорошо работать, когда все под рукой! Недаром про этого Гадзаева говорили, что он профессиональный подрывник.

– Про него говорили, что он виртуоз, – напомнил Рублев.

– Ну уж, виртуоз! – пренебрежительно фыркнул Сергей. – Виртуоз – это когда, как Паганини, целый концерт на одной струне… А когда человек умеет работать, точно знает, что ему необходимо для работы, и имеет все это и еще кое-что сверх того в своем распоряжении, это не виртуоз, а просто хороший, крепкий ремесленник. Что там у нас со временем?

Борис Иванович посмотрел на часы.

– Восемь с половиной минут.

– Еще и перекурить успеем, – сказал Сергей и, на ходу разматывая провод, двинулся вглубь семнадцатой штольни.

Борис Иванович шел рядом, светя фонарем и неся на плече оба рюкзака, один из которых основательно полегчал.

– Зря ты это, – сказал он вдруг.

– Что «зря»? – не понял Сергей.

– Зря ты тогда, в деревне, сказал этому бородатому, что хочешь взорвать российский военный объект. У меня твои слова теперь из головы не выходят. Ведь это ж и есть российский военный объект! Оборонного, мать его, значения. А мы, как эти… Где я только не был, с кем только не воевал, но чтоб со своими…

– Нашел своих, – сказал Казаков, присаживаясь на корточки за ржавым остовом ленточного транспортера. – Самые обыкновенные фашисты, только по-русски говорят и зарплату в рублях получают. А так – ну никакой же разницы! Посвети-ка вот лучше.

– Ну, правильно, – сказал Борис Иванович, направляя луч фонаря на его ловко работающие руки. – Я же понимаю, тебе обидно… Опять же, опыты над людьми – антигуманно, то да се… А где ты видел гуманное оружие? Гонка вооружений – это плохо, любой школьник подтвердит. Но где бы мы сейчас были, если б лабораторию, в которой Курчатов с Сахаровым атомную бомбу придумывали, какие-нибудь гуманисты вроде нас с тобой на куски разнесли?

– Там же и были бы, – проворчал Казаков, вставляя провод в разъем инициирующего устройства, представлявшего собой плоскую жестяную коробку защитного цвета с единственной кнопкой. – Жили бы, по крайней мере, не хуже. А скорее всего, даже лучше, разве что под другим флагом…

– Ты что несешь? – грозно набычился Рублев. – Что думаю, то и несу. Служил-то я, согласись, честно, присягу не нарушал, а мои мысли – мое личное дело, мои, так сказать, скакуны… Какие-нибудь шведы, швейцарцы или, скажем, лихтенштейнцы уже сотни лет ни с кем не воюют, соблюдают нейтралитет, не имеют ни ядерного оружия, ни желания его заполучить, а погляди, как живут! И под своими, что характерно, флагами. Да бог с ними, с этими карликами, зайдем с другого конца. Гонка вооружений, говоришь? Атомная, говоришь, бомба? Да перестань! Сам подумай: ну какой толк от этого их психотропного оружия на театре военных действий? А вот секретные операции, пакости исподтишка – это да. А главное назначение этой дряни, как я понимаю, – это установление и поддержание режима внутри страны. Ну, и организация переворотов в сопредельных государствах. Посветил лучиком в нужную сторону – глядь, а там уже толпы демонстрантов швыряются камнями в резиденцию главы государства и размахивают антиправительственными лозунгами. Скинули неугодного нам президента, поставили своего наместника, переключили контакты с плюса на минус – и та же самая толпа новому правителю пятки лижет и визжит от восторга… Нравится тебе такая картинка? Мне – нет. Присяга присягой, а на такую поганку я лично не подписывался. Как там про нас говорили: охраняют, мол, спокойный сон мирных граждан… А что тут с этими мирными гражданами делают, словами не расскажешь. Это видеть надо. Я видел и поэтому вернулся. А ты – как знаешь. Вентиляция – вон она, через полчаса будешь на свежем воздухе…