Владимир Макарычев - Тайна острова Матуа

— Что там у тебя? — ответил командир.

— Плохи дела, Иван Сергеевич, диодная лампа у стабилизатора качки перегорела. Это значит…

— Твои действия, капитан-лейтенант? — перебил его командир.

— Разрешите сдать вахту старшему помощнику и лично купить диод. Рядом с «заправкой» есть радиомагазин. Тридцать минут времени?

— Давай, Баранов, одна нога здесь, другая там. Двадцать минут тебе! Время пошло!

В рабочей синей куртке с черными погонами и без пилотки Николай бросился с кормы на берег и поскакал в сторону КПП. Женщина-сторож боязливо отступила от дверей проходной, пропуская его в город. В неположенном месте он перескочил проезжую часть и в один миг очутился у входа в магазин «Радиотовары». Получилось удачно, нужный диод оказался в наличии, разве что недоставало рублей десяти. Пожилой мужчина в очереди заметил его волнение и спросил:

— Давайте одолжу, сколько не хватает?

Николай схватился за предложение, как утопающий за соломинку.

— Рублей десять. Забыл в каюте. Не рассчитал, — оправдывался он, как перед школьным учителем за невыполненное домашнее задание.

Протягивая металлическую десятку, мужчина заметил:

— Спешка делу помеха! — и по-отечески улыбнулся в подковообразные украинские усы.

Николай взял десятку с видом награжденного медалью «За спасение утопающего».

— Спасибо, отец. В море спешим. Спасибо. Добрый ты человек.

Крепко зажав в руках бесценную пластину, начиненную электронными элементами, он выскочил на улицу и тут же попал в кольцо патруля военной полиции во главе с красномордым подполковником в темно-синем прокурорском кителе.

— Почему воинскую честь не отдаете, товарищ капитан? Для вас приказ министра обороны не указ? — строго проговорил подполковник.

Николай прекрасно знал о новом приказе министра, обязывающем военнослужащих отдавать воинскую честь полицаям, судьям и прокурорам в форме. Но в то же время понимал — объяснять про экстренный выход корабля означает выдать военную тайну. Он полностью раскрывался в экстремальных условиях и в этот раз превзошел самого себя. Растопыренными пальцами правой руки ткнул в надутый живот подполковника, отчего тот громко ойкнул и отступил назад. Расчет на нестандартность действий оправдался. Сержанты-контрактники военной полиции остолбенели от такой наглости. Для них военный прокурор по авторитету был выше морского офицера. А у подполковника глазки растерянно забегали, в ту минуту он больше заботился о своем опрокинутом авторитете перед подчиненными сержантами, чем о справедливом наказании расхристанного моряка-офицера. Баранов, воспользовавшись заминкой, прошел между ними, как нож сквозь масло, и в доли секунд перескочил улицу с потоком машин. На всякий случай, для страховки, оглянулся. Рядом с подполковником стоял тот самый «добрый человек» с подковообразными украинскими усами, энергично жестикулировавший и не пускавший патруль в погоню. А Николай тем временем уже скрылся за спасительной проходной.

Заступив первым вахтенным офицером, он тут же позабыл про инцидент с военным патрулем.

Ветер утих, но моросил холодный октябрьский дождик, предвестник низкого давления, за которым обязательно последует штормовой воздушный фронт. В природе, как и в жизни, нет постоянства.

Корабль вышел на простор Амурского залива. Осторожно, будто проверяя стальной корпус на прочность. Свободные от вахт офицеры по традиции сгрудились на ходовом мостике, провожая взглядами родной берег. Их никто не провожал, разве что одинокая женщина на улисском пирсе, появившаяся там неизвестно для чего. Только один человек на корабле знал, кого она провожает. Баранов с жадностью человека, оставшегося в пустыне без воды, рассматривал ее лицо в морской бинокль. Совсем не мираж виделся ему, на берегу стояла Марина. Ее образ пропал так же неожиданно, как и появился.

Между тем прошли под «Русским мостом», быстро покидая пролив Босфор Восточный. Люди на корабле почувствовали океанскую зыбь Уссурийского залива, выражающуюся в затяжной килевой качке. С усилением ветра над поверхностью воды накапливалась энергия, готовая в любую минуту превратиться в шторм. Перистые облака, подгоняемые ветром, ускоряли свое неземное движение с запада на юг, словно пытаясь убежать от надвигающейся бури.

— Ход, на средний, — жестко прозвучала очередная команда в машинное отделение.

Бурун за кормой посерел от усилий винтов, отчего движение корабля заметно ускорилось. Никто на мостике не обратил внимания, как по загорелой щеке командира ракетно-артиллерийской боевой части скатилась крупная слезинка, то отступала тоска по любимой женщине, превращаясь в печаль.