Михаил Соколов - Гладиатор

Еще был врачебный осмотр, и доктор, очень известный в Москве терапевт, а также спец по обменным процессам или чего-то там еще, долго осматривал и обстукивал. Платили ему хорошо, но по новозаведенному порядку лишь во время отсутствия болезни. Не желая терять заработок, профессор проявлял чрезвычайную добросовестность. Ну да ладно, пусть его старается.

После доктора явился с докладом комендант, или, как его предпочитал называть Отари Карлович, управдом. Человек, страшно похожий на книжного Остапа Бендера: умный, беспринципный, ценящий свое место, потому ворующий чрезвычайно осторожно, а более всего предпочитавший использовать свою близость к хозяину, что получалось у него блестяще.

И несмотря на то что управдом не доложил о сбоях в том великолепном механизме, который представлял собой дом отдыха Качаури, его доклад тоже отнял много времени. После ухода управдома надо было еще зайти к двум-трем особенно нужным и особенно влиятельным гостям. Отари Карлович едва успел перевести дух к трем часам и, наскоро перекусив у себя в номере, тут же получил известие о том, что Нина только что вернулась после прогулки с Казанцевым на пляж.

Отари Карлович отправился к дочери.

Нина стояла перед зеркалом, примеряя драгоценности. Ей хотелось подобрать на сегодня что-нибудь из рубинов, перед ней лежала горка ожерелий. Она примеряла их одно за другим и никак не могла выбрать.

Когда щелкнул замок, Нина обернулась посмотреть, кто войдет. Это могла быть одна из служанок, но чутье подсказывало, что пришел отец. А его ей сейчас хотелось видеть меньше, чем кого бы то ни было. Она собиралась идти к Николаю, а отец мог ей помешать, и эта мысль показалась Нине ужасной. Поэтому она с веселым сияющим лицом пошла ему навстречу и, чувствуя в себе присутствие уже знакомого ей за два дня духа лжи и обмана, тотчас же отдалась этому духу и начала говорить, сама не зная что.

– Как хорошо, что ты зашел, – говорила она, подставляя ему щеку для поцелуя. – Я только что с пляжа. В цирк пойдем вместе? Жаль только, что я не успела отдохнуть. С удовольствием поспала бы часок.

Отари Карлович улыбнулся.

– Вы, девчонки, выносливы, как кобылицы. То-то ты уже вся в сборе, хоть сейчас на танцы.

– Это так, это просто. Мне бы очень хотелось отдохнуть.

– Конечно, отдыхай. Мне еще надо зайти к нашему новому бойцу, к этому милиционеру Казанцеву.

Можно было бы послать Крокодила, но я не хочу, чтобы птичка как-нибудь сорвалась.

– Ты сам хочешь зайти? Ну и хорошо, это правильно. Я с ним пообщалась, он не глуп, очень даже себе на уме.

Она говорила просто и естественно, но слишком много и слишком быстро. И сама чувствовала это, тем более что отец явно наблюдал за ней и этого нельзя было не заметить.

Качаури сел в кресло. Нина присела на подлокотник.

– У тебя тоже усталый вид.

– Тоже? Ах да, ты тоже устала.

– Конечно. А ты опять плохо спал? Может быть?..

– Был, был уже.

– Кто?

– А ты разве не о докторе?

– А он был? Ну и что? Что сказал?

Все это она говорила небрежно, быстро и с особенным блеском в глазах; но Качаури не вслушивался в ее тон. Он просто беседовал, слыша только ее слова и улавливая в них тот прямой смысл, который они имели. И он отвечал просто, как привык говорить с дочерью. Во всем разговоре этом не было ничего особенного, но никогда после без мучительной боли, стыда и ненависти Нина не могла вспомнить этой короткой сцены.

– Однако пора уже, – сказал Качаури, взглянув на часы. – Пойду возьму за хобот нашего мордоворота.

– Да, – сказала Нина и, встав, заломила руки, не замечая, как хрустят суставы пальцев. – Я тоже пойду.

– Со мной? Зачем тебе утруждаться? Если только у тебя нет особенного намерения? – пошутил он.

– Да, конечно… Нет, что ты, – сказала она, не глядя на него и краснея до корней волос. – Но ты, я думаю, зайдешь ко мне после всех этих драк?

– О да! Мы вместе поужинаем, – отвечал он. – Кроме того, я хотел бы обсудить с тобой кое-какие планы. Они касаются и тебя. Ну все, кажется, пойдем.

Скоро начало, а тебе лучше присматривать за операторами на тотализаторе. Упырь, надо признать, хоть и был пренеприятнейшей личностью, но работать умел шустро. Теперь глаз да глаз нужен. Наши доморощенные демократы-олигархи могут забыть нолик в расчетном счете.

Качаури и Нина вышли вместе. Он по-отечески еще раз поцеловал дочь в щеку, и они расстались.

Когда Отари Карлович привел Николая к арене, Нина уже давно сидела в операторской ложе, скорее напоминавшей малый компьютерный зал с десятком операторов перед экранами, которые внимательно прослеживали ставки гостей на каждую схватку, а также номера заранее обговоренных счетов и реквизиты банков. Сутью всей этой электронной суеты являлась чрезвычайно ценимая всеми четкость исполнения волеизъявления присутствующих на трибунах гостей.