Александр Тамоников - Детонатор

Целью был Буров, в котором пробудились такие силы, что он сумел подмять Комаровского под себя и теперь готовился перерезать ему артерию окровавленным осколком.

Поскольку отойти Королев не мог, он попросту упал. В ту же секунду прогремело три выстрела подряд, в комнате запахло горелым порохом. Скосив глаза, Королев увидел, как мелко подергиваются подошвы Бурова, а сам он уже не нависает над генералом, а тяжело сползает на пол, и свитер на его спине темнеет, теряя яркие краски.

В комнату ворвался очумелый дежурный с пистолетом на изготовку. За его спиной маячил Гуляев, тоже вооруженный. Опасаясь, что они сейчас начнут палить куда попало, Королев просипел:

— Отставить!

Боль постепенно отпускала. Он кое-как встал, чтобы помочь Левичу откатить труп арестованного и поднять Комаровского.

— Целы, Валентин Сергеевич? — тревожно спросил Левич.

— Порядок, полковник. Убери руку. Я сам.

Отвернувшись, генерал принялся отряхивать запылившийся костюм. Через всю щеку, от глаза до шеи, по его лицу протянулся кровоточащий порез.

— Хорошо, что глаз не задел, — сказал Левич.

— Это я виноват, — пробормотал майор медицинской службы Гуляев.

— Нет, я, — негромко, но отчетливо произнес Королев. — Мне следовало надеть на арестованного наручники и держать оружие наготове. Готов отвечать за преступную халатность.

Комаровский посмотрел на него с любопытством.

— Уважаю, майор, — сказал он наконец. — Но ты здесь ни при чем. Это я его раздразнил.

— Вина моя, — гнул свое Гуляев. — Я не счел нужным предупредить, что у спецпрепарата бывают побочные эффекты. У людей с нарушенной психикой лекарство может вызывать агрессию. Они становятся невменяемы, в них просыпается немотивированная жестокость. — Гуляев кивнул на труп, под которым медленно расплывалась кровавая лужа. — Вот как у него.

Некоторое время все смотрели в мертвые глаза Бурова, устремленные в потолок. Было похоже, что только теперь он задумался о том, на что и зачем потратил жизнь, подаренную ему Создателем.

Впрочем, сочувствовать ему никто не собирался.

— Жил собакой, собакой и помер, — прокомментировал Комаровский, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не сплюнуть.

Королев хотел объяснить, почему не смог предотвратить нападение на генерала, но не успел. Его взор помутился, и он упал вторично, на сей раз потеряв сознание.

— Как он? — мрачно спросил Комаровский, имея в виду Королева, отправленного в госпиталь под присмотром майора Гуляева.

— Жить будет, но любить вряд ли, — ответил Левич, отключив мобильник, по которому только что связался с главврачом госпиталя. — Анекдот такой был, помните?

— Какой, к свиньям собачьим, анекдот? — гаркнул Комаровский, да так, что сидящая на стуле Ивета едва не обмочилась от страха.

— Извините, — пробормотал Левич, понимая, что ляпнул лишнее.

Террорист Буров серьезно покалечил майора ФСБ, когда схватил его за гениталии. Медицина делала все возможное, но результаты были неутешительные. Похоже, мужское достоинство Королева не подлежало восстановлению.

Ивета Янсон не знала, о чем идет речь, но понимала, что лучше не раздражать мужчин, находящихся с ней в одной комнате. Допрос длился уже полчаса, и она старалась отвечать правдиво и исчерпывающе. Ей не хотелось в тюрьму, где она вскоре загнулась бы от ломки. Для того чтобы существовать на этом свете, ей требовался допинг в виде кокаина. И она рассчитывала, что за примерное поведение ее наградят дозой. Хотя бы одной. Что будет потом, думать не хотелось, да и не получалось.

Она вздрогнула, когда яростный взгляд генерала Комаровского устремился на нее.

— Так, — сказал он, — хватит ходить вокруг да около. Сейчас меня интересует только одно. Как добраться до твоих дружков? Где они скрываются?

— Бывший пионерлагерь, — поспешила ответить Ивета. — В трех километрах от деревни Сетино.

Комаровский сел за ноутбук и стал отыскивать спутниковое изображение местности. Допрос продолжил Левич.

— Еще раз перечисли боевиков, — сказал он. — Только не пропусти кого-нибудь случайно. Это было бы с твоей стороны огромной ошибкой.

— Я понимаю, понимаю. — Ивета закивала, как птица, торопящаяся склевать корм. — Итак, главный Юрчис Лейтис. Ему около тридцати. Симпатичный.

— Особые приметы?

— Черные очки.

— Это не примета, — рассердился Левич. — Очки любой может напялить.

— Юрчис с ними практически не расстается, — пояснила Ивета. — У него что-то с глазами.