Александр Тамоников - Цена предательства

Владимир находился в номере, раскладывал вещи и думал о Вере. Встреча с ней всколыхнула душу. Осознание того, что она теперь будет постоянно рядом, заставляло сердце учащенно биться, а с другой стороны, он понял, что она подразумевала под вопросом, который невольно у нее вырвался: «Что же будет?» Действительно, что же будет в будущем? Она замужем, но любит его, он любит ее, они скоро будут вместе, в этом Владимир не сомневался. Образуется любовный треугольник, который предстоит разрубить. И разрубить ему, Владимиру! Иначе он. Бережной, жить не сможет. Черт! Ну зачем занесла его нелегкая именно в эту дивизию, в этот батальон, в подчинение того человека, чью жену он любит? Почему судьба не распорядилась по-иному?

Тут-то, прерывая сумбурные размышления Бережного, и появился после командировки его сосед и коллега, знаменитый в гарнизоне капитан Антонов.

И появился он весьма своеобразным образом, что, как узнал Бережной позже, было характерно для него.

Сначала в коридоре послышался громкий пьяный и веселый голос. Этот голос пел на всю общагу под Высоцкого:

…Траву кушаем, век на щавели,

скисли душами, опрыщавели…

Одновременно раздавались неуверенные, но громкие шаги мужчины. А следом звонкий голос дежурной по общежитию:

— Антон! Бард хренов! Перестань орать! Люди отдыхают, а ты…

— Лида?! Веди себя скромнее, — отвечал пьяный голос.

— Это мне вести себя скромнее? Ну ты даешь, Антон!

Слушай. А не зря от тебя жена сбежала. С таким жить — одна мука!

Шаги замерли почти у самой двери в комнату, но их обладатель оставался в коридоре, продолжая перепалку с неугомонной дежурной:

— А вот это ты, Лида, зря! Никому не говорил, тебе одной скажу, почему от меня ушла жена.

— И почему же?

— Лена ушла от меня не оттого, что я алкаш, хотя и это обстоятельство, безусловно, сыграло свою роль, но незначительную. Нет! Не выдержала бедная женщина моих сексуальных потребностей и притязаний. Измотал я ее в постели, вот и не выдержала, сбежала, поняла? Но откуда тебе понять? У тебя с этим самым, наверное, одни напряги, только обратного толка.

— Да пошел ты к черту!

— Вот, пожалуйста! Это единственное, что ты можешь сказать? А если не можешь большего, то вообще молчи.

По крайней мере, будешь хоть выглядеть умнее.

Женщина, видимо, не нашлась что ответить; поэтому продолжал офицер:

— А лучше, Лида, скажу я тебе одну вещь по секрету — заведи себе любовника. Тогда в тебе шарм появится, этакая загадочность, ведь ты станешь носительницей страшной и волнующей тайны. Что сразу скроет все твои недостатки, которые ты почему-то пытаешься выставить напоказ.

— А в любовники тебя, что ли, записать?

— Мысль неплохая и не лишена логики. Но это твое личное дело, хотя, если ты остановишь свой выбор на мне, слово офицера, обещаю подумать!

— Да пошел ты!

— Ну вот, опять! Обиделась? Зря! Я же только хорошего тебе желаю, как и всем меня окружающим людям.

А постоянно посылать человека непонятно куда — это плохой тон, Лида, очень плохой! Я вот у тебя, как у близкого в перспективе, можно сказать, человека, хочу совета попросить. Даже не совета, а как бы выразиться точнее, направления, что ли?

— Чего? Какого направления?

— Слушай внимательно. Может, поймешь! Итак:

… Я коней заморил, от волков ускакал,

Укажи же мне край, где светло от лампад…

— Чего? — спросила женщина, так ничего и не понявшая.

— Как чего? Вот ты, Лида, и покажи моему сердцу путь к свету этих лампад!

— Да пошел ты! — после некоторого раздумья повторила дежурная.

— Эх, не будет от тебя толку, Лида. И в роли любовника на меня не рассчитывай. Это какой уже раз ты послала меня?

Голос за дверью громко рассмеялся:

— Не обижайся, Лида, это я все шутя. Нормальная ты баба, с обычными бабьими заскоками, так что не переживай, все нормально. Ну ладно, пойдем с соседом знакомиться!

Дверь отворилась, и на пороге появился поджарый высокий капитан в расстегнутом на все пуговицы кителе, с усами, которые, в отличие от русых волос на голове, были у него рыжими.

Он посмотрел на Бережного, прошел в комнату, присел на свою кровать.

— Разрешите представиться? — спросил офицер.

— Валяйте, — разрешил Владимир.

— Алик де Лонский, собственной персоной!

— А я в таком случае Мигель, испанский летчик, как-то сбитый под Гвадалахарой!

— Ну наконец-то, — удовлетворенно подвел итог знакомству капитан, — первый раз за все время человека нормального подселили.