Андрей Мансуров - Цена предательства

Мансуров Андрей

Цена предательства

Повесть.

1. Линкор.

Некоторые десантники предпочитали обходить свой участок, двигаясь встречно-параллельным курсом, то есть – от стороны до стороны квадрата, сдвигаясь каждый раз на несколько шагов, а затем разворачиваясь на сто восемьдесят, и – снова до противоположного края участка.

Другие начинали из центра, расширяя круги обхода до тех пор, пока не добирались до внешней кромки участка.

Третьи наоборот – предпочитали начинать обходить свои границы вначале по периметру, сужая «квадратные» круги к центру. Михаил относился к третьим.

Свой участок он «обрабатывал» уже четыре часа, стараясь только не пропустить сб о и аппаратуры, выражавшиеся тонким попискиванием контрольных датчиков, сигналы сканнеров, объявлявших о проблеме голосовым способом, и трёп, вернее – переговоры коллег по работе: эти он откладывал как бы в долговременную память. Типа: не забыть, что Розенберг столкнулся с разжижающей псевдокислотной «лужей», а Порциан – с «налётом» механострекоз. Ничто из этого не мешало ему преспокойно думать о своём.

К пятому году работы в космодесанте он научился уже многому.

Например, тому, что особо сексапильную деваху в баре, на которую уже положил глаз сержант, лучше в любом случае оставить в покое: может, она сержанту и не достанется, а вот у него на лице и рёбрах не останется ощутимых отметин от титановых кулаков. Причём – титановых в буквальном смысле: протезы обеих кистей Малколму МакКратчену поставили, ещё когда тот был рядовым салагой – восемь лет назад. И его пример теперь считается хрестоматийным: бомбой может оказаться и банальная и с виду безобидная фигня, один в один напоминающая полевую ромашечку.

Незнакомое пойло с «экзотическим» местным названием тоже лучше не пить. Потому что та крошечная доза люмера, что добавляется с разрешения медиков, якобы для «лучшей адаптации организма к местным условиям», в комплекте с алкоголем и непривычными для кишок вытяжками местных же растений, может подействовать на некоторые, особо чувствительные к нарколептикам, организмы, неадекватно. Вызвав болезнь.

В частности, заставляющую в лёжку провести на койке в казарме, а затем – и в реанимации госпиталя, с телом, утыканным иглами с очень нужными капельницами, одиннадцать часов. И при этом всё равно мучиться позывами к рвоте каждые десять минут. Ощущая, как жутко ноют, и стремятся вывернуться наизнанку и черепная коробка, и эти самые кишки. Не говоря уж о воистину охрененном зуде в коже головы – таком, что хочется поскорее соскрести её с черепа лезвием собственного же виброножа!

Хотя приходится признать: такой «неземной» эйфории, как от «особого Курайского» он не испытывал до этого никогда. Соответственно, и похмелье оказалось…

А ещё, даже когда планета, вроде, хорошо освоена и почти обжита, нельзя выходить из купола Станции без защитного оборудования и комбинезона усиленной защиты. Даже на такой планете, которую «осваивают» уже несколько лет . Потому что некоторые ловушки установлены – ну с очень сильным замедлением. Память о рядовом Саймоне Майерсе, погибшем два года назад на, казалось бы, ровном месте, разлетевшись на кусочки не крупнее конфетти, тому наглядный пример.

Сплюнув, Михаил сделал очередной поворот. Сенсоры сканнеров, которыми экзоскелет обвешан, словно новогодняя ёлочка, (бредовый образ, но именно он неизменно возникал и в подсознании, да и – в сознании, каждый раз, когда он занимался обходом первой Ступени) молчали, будто вокруг ну совсем ничего не находят.

Ничегошеньки, мать их…

А вот не может быть такого, что «ничего» – и всё тут!

Сустары – не такие лохи, чтобы оставлять планету «чистенькой» – на растерзание земляшкам, как они презрительно называют их в своих чёртовых листовках. Которые словно нарождаются, возникают – из ничего, и неизменно появляются во всех комнатах: что космодесантников, что технического персонала всех Станций, которыми оборудуются захваченные, и, якобы, зачищенные, планеты. И даже три полномасштабных добросовестных Зачистки не могут полностью обезопасить такую планету, гарантировав поселенцам-колонистам спокойствие и жизнь. Ведь контингент обыскивающих всегда «ограничен» – даже Линкор не может взять на борт больше одной дивизии. А площадь поверхности даже суши – колоссальна. Не говоря уж об Океане.

Белые пятна – в пустынных или гористых местностях, которые никто даже из отдалённых потомков колонистов осваивать наверняка не будет! – остаются всегда.