Андрей Таманцев - Рискнуть и победить (Убить демократа)

— Слово «вообще» — не из нашего лексикона, — уточнил Пастухов.

— Ладно, не вообще. Давай конкретно. Как они заставят тебя стрелять в Хомутова?

— А я и не буду стрелять. Думаю, что будет стрелять кто-то из егоровских ребят.

Есть у них там такой Миня — самый маленький и незаметный. После этого кто-то из ребят, скорее всего сам Егоров, пристрелит меня — как нападавшего. После этого в моей руке окажется ствол, из которого прикончили Хомутова. Баллистика, отпечатки пальцев — все на месте. И дело сделано. А уж должность мою каждая собака к этому моменту знать будет: начальник охраны Антонюка.

— А историк Комаров? — поинтересовался Голубков.

— С ним у них ничего не выйдет. Ствол, из которого его убили, оказался у меня.

Так что им придется что-то придумывать. Если я первый чего-то не изобрету. Они теряют сильную, конечно, позицию. Красный террор оказывается несколько ослабленным. Но они сейчас не в том положении, чтобы выбирать. Они пойдут до конца и на любой риск, чтобы привести к власти представителя НДР. Больно уж большие деньги здесь задействованы.

— Зачем ты рассказал о Профессоре каким-то уголовным авторитетам?

— Они мне мешали. Я хотел, чтобы люди Егорова их убрали.

— Они убрали?

— Нет, их убрал совсем другой человек.

— Какой?

— По второму кругу пошли, Константин Дмитриевич. Я ведь уже предупредил вас: этого я вам не скажу. Скажу только одно: этот человек знает Профессора около тридцати лет. Можете передать это Профессору. Он его действительно знает. Я провел небольшую проверку, и все сошлось. До мельчайших деталей, до формы носа и жилистой шеи.

— Помолчи, — попросил Голубков. — Помолчи пять минут, мне нужно подумать.

Он неспешно выкурил сигарету, ткнул ее в керамическую пепельницу и произнес:

— Ты хорошо разглядел ребят Егорова?

— Достаточно.

— Ты понимаешь, что у тебя нет против них ни единого шанса?

— Я никогда не переоцениваю своих возможностей. Лучше недооценить. Но сейчас у меня просто нет выбора. А насчет шансов… Ну, мы это еще посмотрим. На полигоне в училище на соревнованиях рейнджеров подполковник Егоров не произвел на меня потрясающего впечатления. Не забывайте, Константин Дмитриевич, что на площади кроме меня будут Боцман, Муха и Артист. Причем Артист — втемную. Четверо против шести. Не такие уж они и нулевые, мои шансы.

— Помолчи, — еще раз попросил Голубков. Немного подумал и решительно произнес:

— Ближайшим рейсом я возвращаюсь в Москву. Я потребую встречи с Профессором. Я докажу ему, что тратить таких людей, как вы, на решение мелких проблем — глупо, нерационально и вообще преступно.

— Он вас не примет. Вы для него слишком мелкая сошка.

— Примет Нифонтова.

— Спасибо, как говорится, на добром слове, но у вас ничего не выйдет.

Полмиллиарда долларов — это мелкая проблема? Это крупная проблема, Константин Дмитриевич. Поезд уже разогнался до предельной скорости. Его не в силах остановить и сам Профессор. Поэтому возвращайтесь домой и забудьте обо всей этой истории. Вы были только в одном правы: я поговорил с вами и сам во всем лучше разобрался. И поэтому думаю, сделал правильно, что столько вам рассказал. А теперь пошли.

У меня еще много дел. Должность начальника охраны довольно хлопотная, должен признаться.

На выходе из кафе Пастухов неловко столкнулся с пожилым плешивым человеком в сером плаще и приплюснутой кепочке. Тот долго и приниженно извинялся за неловкость, потом спросил у Голубкова, который час, очень вежливо и словно бы тоже униженно поблагодарил и исчез. Голубков только плечами пожал ему вслед.

Пастухов — нет. Оказавшись в машине и прервав какой-то посторонний и пустой разговор, он вынул из кармана глянцевый листок визитной карточки на немецком языке, долго и внимательно рассматривал, потом протянул Голубкову со словами:

— Это вам. И даже не совсем вам.

— А кому?

— Прочитайте.

На глянцевой стороне визитки значилось золотом на веленевой бумаге:

«Коммерческий аналитический центр. Президент Аарон Блюмберг». Тут же стоял гамбургский адрес и какие-то телефоны и факсы. На другой стороне было написано от руки мелким четким почерком, по-русски:

"Уважаемый господин Профессор. Жду Вас завтра в полдень возле памятника воинам-освободителям на площади Победы города К. Чтобы тема нашей беседы не выглядела для вас неожиданной, могу сообщить, что намерен пересмотреть условия нашего очень давнего и много раз вашей стороной нарушаемого соглашения. Цель этой встречи — убедить Вас отказаться от акции, которая должна быть проведена в городе К.