Андрей Таманцев - Гонки на выживание

— Никаких глюков, командир. В указанной зоне замечены подозрительные объекты. Да вот сам погляди.

Пастух приложился к биноклю. Поводил им из стороны в сторону, оторвал от глаз, обернулся.

— Ничего такого не вижу.

— А ну дай, — сказал Артист, и взглянув в окуляры, воскликнул:

— Мило!

— Чего еще такое? — тревожно спросил Боцман.

— 0-очень мило! — повторил Семен. — Минуту назад два «джипа» как на ладони торчали, а теперь, представляешь, Серега, в одну минуту взяли и растаяли. Как и не было.

— Причем, обратите внимание, — сказал Боцман, — мы тут сейчас говорили и все время смотрели в ту сторону, а огоньков фар и стоп-сигналов не видели.

— Значит, почему-то вдруг снялись и уехали без света. Чтоб не быть замеченными? — спросил Пастух.

— Занятно, да? — откликнулся Артист. — Причем полное ощущение, будто они сейчас зафиксировали этот наш разговор… — Окстись, Семка! — замахал руками Боцман. — За три километра? Ты что?!

— Да что мы знаем? — чуть слышно сказал Пастух. — А вдруг у них такая техника, что нам и не снилась? И потом, мы же не знаем — откуда и кто они?

— Тут вопрос надо иначе ставить, брат. Если все так и они пожаловали сюда по наши души… — начал Боцман.

— То откуда им известно — кто мы? — оборвал его высказывание Сергей. — То-то и оно!

— По-моему, надо сваливать, мужики, — сказал Боцман. — Не иначе кто-то нас взял на прицел.

— Свалить-то можно, — согласился Пастух. — Только, может, им того и надо, чтобы нас на дороге перехватить?

— Значит, ждать тут? — спросил Боцман. — Без оружия, без ничего?

Пастух приумолк, потом сказал:

— Хотели бы грохнуть — времени было навалом.

До утра дергаться не будем. Ты, Артист, продолжай наблюдение. Хохловотдыхать, В половине четвертого Семен растолкал Хохлова. Тот нехотя выбрался из мешка и, зябко поеживаясь на предрассветном холодке, обошел лагерь и занял тот же пост на склоне, где до него сторожил сон товарищей Артист. Рядом, нахохлившись, сидел Пастух и, пожевывая травинку, смотрел из стороны в сторону.

— Ну что, — спросил Боцман, — какая диспозиция?

— Все тихо, — ответил Сергей. — Сижу, думаю… А Злотников, юркнув в нагретый Боцманом мешок и затянув шнуровку до подбородка, лежал в тишине, прислушиваясь к каждому звуку. Заснуть не удавалось.

Не отпускали тревожные мысли… Но пришло сверкающее солнцем лесное утро, ясное, теплое, с радостным пересвистом птиц. Друзья поднялись, пробежались, основательно размялись, покатались по траве, побросали друг друга через плечо да через бедро, побултыхались в холодной речке, растерлись полотенцами и принялись завтракать.

После завтрака Сергей устроил оперативку-пятиминутку. Почему-то серьезней всех отнесся к услышанному Док.

— Всегда разумнее исходить из худшего, — сказал он. — Так что вариант случайных совпадений лучше сразу отбросить.

— Подождите, — вдруг поднял руку Артист. — Подождите, подождите… Все с недоумением уставились на него. А Семен, быстро оглядев всех, вдруг поднес палец к губам. Отбежал к «джипу», достал из бардачка измятую вчерашнюю программку гонок на выживание и капиллярную ручку. Вернувшись к товарищам, которые все так же молча непонимающе смотрели на него, он быстро написал своим мелким четким почерком на обороте программки:

«Как ты вообще оказался на гонках?»

И, показав написанное остальным, протянул программку и ручку Боцману. Тот пожал плечами и написал рядом:

"Позвонил один малый вроде нас, тоже спецназовец. Пригласил покататься.

Обещали штуку за выступление. Почему нет?"

Артист прочитал и кивнул. А после задал очередной письменный вопрос:

«Кто знал, что все мы будем на гонках?»

«Только я да Муха», — коряво вывел Боцман. Подумал и приписал рядом: «Больше никто».

«А костюм этот белый — твой?» — быстро написал Артист.

«Призовой, — ответил Боцман. — Тоже там дали. Все победители такие получают».

Артист усмехнулся и тихо сказал вслух:

— А коли так, извини, Митя, не взыщи… А ну-ка встань да повернись… Так-так-так… Боцман растерянно поднялся.

— Небольшая интимная сцена, — чуть слышным шепотом пояснил Артист.Зайдем-ка, брат Митя, в кустики… И ты, Док, не в службу, а в дружбу — помоги мне.

Они зашли втроем в чащу, где их наверняка не могли увидеть издали, и Артист с Перегудовым методично и кропотливо принялись обследовать великолепный белоснежный адидасовский костюм, в котором Боцман явственно смахивал на матерого северного медведя. Процедура происходила в полной тишине.