Владимир Свержин - Танцы на минном поле

— Послушайте вот это.

— А…?

— Один мой знакомый, кадровый сотрудник нашего отдела, утверждал, — как бы невзначай бросил Нефедов, — что в прежние годы ему довелось ставить микрофон в кабинете Крючкова.

Банников удивленно-настороженно взглянул на него и, надев наушники, нажал на кнопку "Play".

" Тут вот, как получается", — послышался из наушников знакомый голос, безо всякого сомнения, принадлежавший старшему лейтенанту Зинчуку: "У шефа большие неприятности. Почему — я пока точно сказать не могу, но кое-какие соображения у меня есть". — "Дорогу кому-то не тому перешел?" — донеся до Банникова чей-то шутливый вопрос. "Да нет, тут дело покрупнее будет." — желая блеснуть своей осведомленностью, продолжал старший лейтенант: "Тут ядерное оружие замешано…"

Банников побледнел. Это был удар в спину, которого он не мог ожидать.

Дальше на кассете речь шла о докладе, представленном им Президенту, и о последствиях этого доклада.

— Сволочь, — прошептал Тимофей Прокофьевич, выключая плеер. — Продал, сволочь. С кем это он разговаривает? — наконец, беря себя в руки, спросил он.

— Лейтенант Садовый, из ведомства генерала Кочубеева. Разговор записан в конспиративной квартире на Басманной,

— Вот оно как?! — Банников вышел из-за стола и вновь начал расхаживать по кабинету. — Значит, вот оно как!

— Там дальше, — порадовал его Нефедов, — запись следующего разговора. В нем идет речь о вашей операции, планируемой в Энске-7.

— Ети твою мать! — останавливаясь посреди комнаты, выругался Банников. — Ну, сучара! Ну, какая сука! В общем, так, прости, не помню как имя.

— Олег.

— Олег, если память мне не изменяет, Кириллович. В общем, так, Олег, я тебя сейчас прошу не как генерал — майора, а как земляк и друг твоего старшего брата. Об этом шакале и его связях мне надо знать все. Ты меня понял?

— Так точно, то… Тимофей Прокофьевич. Разрешите идти?

— Ступай. Как только что-то будет, сразу ко мне. Давай, — он обнял земляка за плечи. — Я на тебя надеюсь!

Через два часа командир группы контрразведки, работающей в Энске под прикрытием комиссии Управлении тыла, получил по спутниковой связи шифрограмму, в которой значилось следующее: "В связи с форс-мажорными обстоятельствами расследование в Энске-7 приказываю прекратить. Дальнейшие действия — по плану номер три. Командир первой группы — капитан Самойлов, командир второй — майор Повитухин. К операции приказываю приступить немедленно по получении шифрограммы. Начальник управления полковник Коновалец".

Город Казарск, куда направлялась экспедиция агентства "Кордон", самими горожанами считался городом военным. В прошлом веке здесь стояла крошечная крепостица, служившая наблюдательным пунктом русского флота. Теперь же военные объекты на территории Казарска включали в себя: памятник капитан-лейтенанту Казарскому, украшенный барельефом, изображавшим сражение брига "Меркурий" с двумя турецкими линейными кораблями, монумент героям войны, мимо которого по большим праздникам маршировала колона местного стройбата, гидрографический пост и санаторий военно-морского флота. Правда, за последнее время количество моряков, желающих отдохнуть в домиках с видом на стихию, резко поубавилось, но все же, благодаря чудному климату и общему благодушию, городок вполне сносно существовал за счет всяческих штатских, мечтающих оздоровиться на черноморском берегу.

Осенью Казарск пустел, и, утомленные гомоном туристов, аборигены переводили дух, впрок заготавливая к следующему сезону ожерелья из ракушек, лакированных рапанов и бутылки с хитро встроенной внутрь моделькой исторического брига.

Поезд, двигавшийся по зимнему расписанию, на станции Казарск делал остановку длиною в одну минуту и спешил дальше в сторону города черных ночей — Сочи. Обычно, ко времени прохождения поезда на асфальтовую площадку перед вокзалом съезжались старенький "Жигуль" и не менее старенький "Москвич", чтобы, в условиях жесткой конкуренции, с ветерком докатить до города по разбитой дороге всех сошедших с поезда пассажиров. Кто-то из самозваных таксистов, как правило, оставался в накладе. Такая же судьба ожидала одного из них и сегодня. Ибо до станции были взяты лишь три билета. Но пока, не помышляя ни о чем таком, счастливые обладатели этих билетов тряслись в купе поезда Москва-Сочи, оживленно болтая на околовсяческие темы.

— Енланд — это где? — спросила представителя туристической компании прелестная спутница.