Владимир Свержин - Танцы на минном поле

— Красноречиво вещаете, Геннадий Валерьянович, — насмешливо скривился отставной полковник. — Ладно. Поскольку мое “нет” в данной обстановке прозвучит, мягко скажем, неубедительно, скажу вам “да”. В остальном же надеюсь на вашу порядочность. А теперь, господа хорошие, прошу простить меня, мне пора ко сну. Честь имею, — отрубил он.

— Что ж, благодарим за чай, — усмехнулся Конавалец. — Нам тоже время возвращаться. У меня к вам убедительная просьба, оставаться на месте вплоть до окончания дела Лаврентьева. Сами понимаете…

— Сейчас вскочу и побегу! Мне ехать некуда, да и незачем. Я здесь как дуб корнями в землю врос, только молния меня и своротит. Так что езжайте с Богом, никуда я отсюда не денусь.

Черная «Волга» неслась по заснеженному лесу, возвращаясь обратно в Москву.

— Значит так, — Конавалец повернул голову к сидевшему рядом Повитухину. — В Звенигороде на абонементном ящике надо ставить с засаду. Если действительно Платов и Артист одно и тоже лицо, он непременно придет за письмом. Вероятнее всего, Чаклунец у него что-то вроде диспетчера, через него идут связи с заказчиками и вся необходимая оперативная информация.

— И все же, Геннадий Валерьянович, я не могу понять, — печально вздохнул его собеседник, — заслуженный боевой офицер, и вдруг такое… Как ни крути, а он преступник и подлежит аресту, ну и все прочее.

— Арестовывать его пока не будем, это может вспугнуть Артиста. Насчет же остального, не забывайте, что Платов тоже боевой офицер. И тоже заслуженный. В остальном же приходится признать, что все действия как одного, так и другого продиктованы логикой обиженного человека. Помнишь белогвардейских офицеров, которые в Париже такси водили? Примерно тот же случай, только они не в Париже, они здесь и сейчас. И планы у них явно другие.

Мужчина шел по скверику близ памятника героям Плевны, изящный и утонченный, словно лучик света. Глаза его были распахнуты, подобно воротам крепости, спешащей сдаться на милость победителя. Мужчина шел по скверу, и вся его женственная натура трепетала в ожидании завоевателя, грудь учащенно вздымалась, и сердце билось часто-часто.

— Можно вас на минуточку, — раздался сбоку от него голос, в котором жесткость смешивалась с непоколебимой уверенностью. Такими голосами разговаривают герои в голивудских вестернах и… Мужчина повернул голову туда, откуда доносился голос, и его губы осветила ласковая и трогательная улыбка, полная нежности и ожидания любви.

— Да, слушаю вас, — то ли проговорил, то ли пропел он.

Человек, стоявший перед ним, вполне соответствовал его голубым мечтам: высокий, широкоплечий, излучающий надежность и силу.

— Вы Агиев Руслан Альбертович, я не ошибся?

— Да, — зачарованно глядя на собеседника, негромко ответил мужчина, польщенный осведомленностью незнакомца.

— Добрый день. Я из ФСБ. Контрразведка. Нам с вами нужно поговорить.

О, срезанный цветок, обреченный на гибель! О, утлая ладья, опрокинутая житейским ураганом! Не спуская глаз с человека, протягивающего ему свое удостоверение, Агиев издал протяжный стон. Так стонет трепетная лань, схваченная за горло кольцами безжалостной анаконды. Впрочем, может, анаконды и не питаются трепетными ланями.

— Пройдемте, Руслан Альбертович. Не будем же мы с вами, в самом деле, разговаривать здесь.

И Агиев пошел вслед контрразведчику, как ходят списанные из гарема султанские жены за старьевщиком, ведущим их на рынок. И очи его были опущены долу, и сердце стучало о пятки при каждом шаге, мешая двигаться на ватных ногах.

Коновалец возбужденно расхаживал по кабинету, словно тигр, запертый в тесной клетке.

В дверях показался майор Повитухин.

— Давай, Степан Назарович, заходи. Заждался уж, — полковник в три шага преодолел расстояние, отделявшее его от Повитухина, и крепко сжал его руку.

— Честное слово, как только смог, сразу к вам. Докладываю по порядку. По капитану Платову: из Новосибирска факсом передали его фотографию из личного дела. При всех скидках на качество снимка и разницу в возрасте, лица на фотографии и нашем фотороботе не совпадают.

— Черт побери, новость не из приятных, — поморщился полковник.

— Верно, — кивнул Повитухин. — Но я отдал оба изображения нашим криминальным живописцам. Они на компьютере наложили изображения друг на друга…

— Ну-ну, и что? — Заторопил Коновалец.

— По всем контрольным точкам полное совпадение, — усмехнулся майор.

— То есть, ты хочешь сказать?… — Полковник воздел вверх указательный палец, словно предвкушая стоящее на пороге открытие. — Ты хочешь сказать, что мы имеем дело с пластической операцией?