Юрий Ищенко - Черный альпинист

Решили грузины в прошлом году обособиться и расшириться, сказали вслух. За сто километров от города состоялась встреча: семнадцать грузин похоронили там же, плюс десять своих. На место ингуши пришли, вместо грузин, заплатили взнос, начали работать. Здесь вон «Космос» торчит, здесь вокруг элитные рестораны, казино, бары, несколько банков и совместных предприятий. Все платят за охрану и покой, если сами не на зарплате, и все требуют: никакого шума. А их посылают шуметь.

Такую непонятную ситуацию ребята эти не сразу составили, сперва каждый осторожно мямлил, потом решили не темнить и не бояться, что сосед шефу чьи-то сомнения воспроизведет. Они шли в связке, надо было друг другу доверять. Но не свалишь же в сторону, кто поручится, что их сейчас не пасут? Дорогу указывали прямую, сворачивать не разрешили. Иди и убей, затем на хазу. Все. И идти надо, но с максимальной осторожностью и предусмотрительностью.

На том и порешили. А когда Волк, среди своих пока Пентюх (считали, на Волка еще не тянет), попробовал чуток, для расслабления, на пару фраз приклеиться к чувихе на трамвайной остановке, ему второй, Хохол, дал пинка под зад. Грубо, на глазах у толпы.

— Девчонка, бросай петухов своих, айда с нами! — говорил в этот момент Пентюх, а два мужика-иностранца рядом с девкой обеспокоенно прислушивались. — Да ты че, сдурел?! — обернулся Пентюх на поджопник.

— Заткнись и иди, — сказал озлобленный Хохол. — Забыл, что не на прогулке? Если за нами слежка, всем по ушам раздадут. Кобель хренов, ты лучше плюшевого зайчика себе купи, на нем учись.

— Дрочить, — добавил для ясности второй приятель.

Так, почти без эксцессов, шли на дело. По переходу под проспектом Мира, направо мимо высотного отеля, фиолетового и мрачного в дождливых сумерках, наискось через улочку к сгрудившейся куче трех-четырехэтажных гостиниц под общим названием «Колос». Погодка была тоже не под настроение боевое. Тучи висели, как и в несколько предыдущих дней, вроде уже все тепло высосали, землю, и строения, и людей застудили. И лишь временами роняли мелкий дождь, старательно вымачивающий все подряд. Зябко, смурно, мокро, кругом грязь и лужи.

Пока шлепали по лужам, выискивая корпус номер четыре, у всех башмаки хлюпать начали. Людей было мало, а бабуси с внуками от троицы в кожанах поспешно удирали. Лишь пьяненький дворник, с грохотом опорожнявший урны, показал с третьей попытки нужное направление.

Когда дом определили, двое встали в кустах, покурить укромно. Третий сбегал на разведку: номер девять (данные шефа) размещался на третьем этаже, под крышей, жилец действительно сидел в нем и кого-то ждал, — Пентюх услышал, как коридорная принесла жильцу ужин из местной забегаловки.

— Так чего? Может, подождем, пусть налакается, — предложил Пентюх.

— Не пойдет, валандаться некогда. Сказано же, быстро сделать его, — отмел Хохол, скорый не только на поджопники.

Он вообще был среди них самым злым, «крутым», как это у них величалось, Третий, пока без кликухи, Петька, славился зато рассудительностью.

— Ну а как вламываться будем? Можно красиво: с крыши на его балкон спрыгнуть, вон там, вроде, и расстояния небольшие. Я лично прыгну, — бодро сказал Петька.

— Мокро, дурень, скользко. Да и выдрючиваться незачем, — ответил Хохол. Пентюх тоже осуждающе закивал.

— А если отвлекающий маневр? Пожар маленький на первом этаже, чтобы все сбежались. Или вызвать бабу заказную, пусть к нему вломится, как бы по ошибке. А мы ее охрана, мол, что за ништяк? Плати за вызов!

— В общем, не фиг нам болтать, мужики, — сказал устало Хохол. — Чем проще, тем надежнее. Не время что-то придумывать, дело лишь запортачим. Просто втихую поднимемся, вон там, по пожарной лестнице. Пентюх разобьет окно с другой стороны дома, чтобы дежурная по этажу ушла из коридора. А сами по-быстрому вышибаем дверь, режем мужика и обратно по лестнице. Как план? — Хохол оглядел их:

— Нормально. Только решать надо, кому чего делать. Кто на шухере в коридоре останется? Кто дверь ломает? Кто вторым влетает и режет? — вставил Петя.

— Я режу. Ты, Пентюх, ломаешь, ты самый толстый, а он на шухере, — сказал Хохол, видимо, мысленно примерив верховодство.

— О'кей, парни. — Пентюх глубоко вздохнул, подобрал с земли булыжник, засунул в карман куртки и пошел за угол. Двое оставшихся замерли наизготовку у пожарной лестницы. Услышали глухой стук камня о пожарную лестницу и последовавшее матерное восклицание, — Пентюх с первого раза в окно третьего этажа не попал. Затем грохнуло стекло, зазвенели осколки об асфальт, прибежал Пентюх, и все полезли по ржавой лестнице.