Александр Афанасьев - Диверсия высочайшего уровня

Сосна улыбнулся:

– Это же элементарно. Продайте нам что-то в России, какую-нибудь недвижимость в Москве, в Санкт-Петербурге. Мы можем построить у вас несколько заводов. Пойдем не в ту сторону – отберете. Нам проблемы не нужны.

Пока я думал, что ответить, подошел один из сопровождающих, протянул депутату телефон. Мне не понравилось лицо пана Сосны, когда он слушал то, что ему говорили. Депутат испугался.

– Нет! – сказал он. – Ничего не предпринимать! Я сейчас приеду! Нет, я сказал!

Депутат отключил трубку, и мне вдруг показалось, что сейчас он шмякнет ею об асфальт.

– Прошу прощения.

Не прощаясь, депутат вместе со своими сопровождающими быстрым шагом направился к машинам. Я остался один.

Что-то произошло.

Сам факт того, что депутат Сосна и его люди так легко вышли на меня, в корне поменял мои планы. Это означало, что за мной плотно следят, возможно, с беспилотников. Толк от моего дальнейшего пребывания в Киеве становится весьма сомнительным. Если меня не повязали до сих пор, то это не значит, что ничего подобного не произойдет и в следующую минуту.

Выходит, что мне надо отправляться не в гостиницу, а в посольство. Там уже будем решать. Ситуация с Лазарем, как я уже говорил, теперь ясна. Он переметнулся, это несомненно.

Решив, что лучше всего доехать до нужного места на метро, я повернул обратно и нырнул в подземку.

Вышел я на Вокзальной и уже там понял, что дело плохо.

Эта станция – самая загруженная во всем киевском метро. Рядом центральный железнодорожный вокзал. Повитрофлотский проспект ведет отсюда к старому киевскому аэропорту Жуляны. Сейчас основной – это Борисполь, но и Жуляны работают. Перед Евро‑2012 там даже проводилась какая-то модернизация. Так что народу тут всегда хватает.

Еще в вагоне метро мне не понравилось большое количество отморозков. Таких персонажей сейчас в Киеве пруд пруди. Но тут у одного из спортивной сумки торчит дубинка, сделанная из стальной арматурины. Еще один, кажется, нацепил самопальный бронежилет. Когда я уже выходил, то заметил двоих гавриков, которые деловито тащили большую черную сумку. Она явно была очень тяжелой, и в ней что-то позвякивало. Судя по запаху, это точно была не водка.

Да, плохо дело.

На станции было еще хуже. Одни шли к эскалаторам, другие оставались на платформе и кого-то ждали, тут же обнимались, хвастались. Эти тоже были с оружием, которого даже и не скрывали.

Звонить сейчас – безумие, даже одно слово, оброненное по-русски, может привести к летальному исходу. Меня просто под поезд сбросят.

Вместе со всеми я проталкивался к эскалаторам. Потом людская лавина выхлестнула на широченный проспект, застроенный в основном ранними хрущевками. Тут-то я и понял, что опоздал.

Движение было перекрыто напрочь. Машины сигналили, пытались развернуться. Вокзал!.. Тут и так толчея, а сейчас не пройти, не проехать. Милиции и близко нет. Люди просачивались между машинами как струйки воды меж груд камней и бежали в направлении российского посольства.

Там уже горели шины. Черный дым поднимался к низкому зимнему небу. Темные столбы были хорошо видны отсюда.

Песец!..

Там же рядом, кажется, Министерство обороны. Они что, совсем того? Не соображают, что сейчас будет?

Подобное я видел в Иране в две тысячи девятом, в Пакистане, в Ираке. Все один к одному. Те же горящие шины, баррикады, полчища отморозков, причем почти одна молодежь. Многие одеты совсем не для драки. Видимо, в Киевском национальном университете, который тут рядом, отпустили студентов с занятий. Прием проверенный, знакомый еще со Львова. И ненависть, ненависть, ненависть. Такая густая, что ее можно резать ножом.

Надо было уходить, но я пошел к посольству. Как и все. Меня спасала банальная предусмотрительность. Я уже упоминал, что еще в первый день пребывания в Киеве прикупил желто-синюю ленточку. Теперь я приколол ее к одежде и сразу стал если и не своим, то по крайней мере не выделяющимся из толпы.

У самого посольства она густела, пройти сквозь нее было уже нельзя. Да, в основном молодежь. Хлопцы деловито строили баррикады, сволакивали колотый лед в мешках, неизвестно откуда взявшихся, валили ограды. С застрявших в пробке машин они сливали бензин в бутылки и пластмассовые канистры. Водители, наученные горьким опытом, не протестовали. Толпа двигалась быстро, словно стая обезьян на охоте.