Cassandra Claire - Draco Sinister

Он покачал головой, избегая смотреть ей в глаза:

— Я могу выпустить тебя или Рона. Но охрана заколдована, чтобы распознать Гарри, как

заключенного здесь. Если он выйдет, сигналы тревоги взорвутся, как ракета. В течение секунд все

здесь будет заполнено дементорами.

— Тогда Гарри остается здесь, — твердо заявил Рон. — Я отправлюсь искать Джинни.

— Я с тобой, — быстро сказала Гермиона.

— Гермиона, нет, — еще быстрее возразил Гарри. Он заметно побледнел.

Она обернулась к нему.

— Гарри, в этом есть резон. Ликант может чувствовать присутствие других могущественных

магических объектов. Его будет притягивать к Хроновороту. Он поможет нам найти Джинни, но он

не будет работать для Рона, поэтому я должна взять его и идти с Роном. Иначе он будет просто

блуждать бесцельно, и мы никогда не вытащим тебя отсюда. Мы возьмем плащ, с ним ничего

не случится.

345

— Здесь в замке десятки могущественных магических объектов…, — начал Драко и остановился.

— Но эти два были задуманы, чтобы использоваться вместе, — спокойно возразила Гермиона. —

Мне не больше, чем Рону, хочется бродить здесь. Но это имеет смысл.

Драко смотрел на пол. Рон выглядел собранным и решительным. Она знала, что он пошел бы за

Джинни даже, если бы она не пошла. Она повернулась взглянуть на Гарри и увидела, что он

пристально смотрит на нее.

— Мне надо поговорить с тобой, Гермиона, — сказал он тихим, резким голосом. — Сейчас.

Она позволила ему взять ее за руку и провести через комнату за боковую стенку шкафа, где было

хоть какое-то уединение. Конечно, она по-прежнему могла слышать голос Драко, велевшему Рону

взять плащ, и он дал ему кое-какие инструкции по поводу того, как найти выход из замка.

— Драко Малфой, соизволивший помочь нам, — раздраженно отозвался Рон. — Наконец, я могу

умереть счастливым.

— Могу устроить, — ледяным тоном ответил Драко.

— Слушай, Малфой. Можешь взять свои инструкции и засунуть их прямо себе в…

— Гермиона, ты слушаешь? — сказал Гарри.

Она повернулась, подняла к нему свое лицо, и у нее перехватило дыхание. Он был очень

бледным, таким же, как в тот день, когда они стояли перед Зеркалом Джедан, и он сказал ей, что

любит ее. Она знала, как это было трудно для него, потому что к этому моменту, что бы он ни сказал,

было бы слишком мало и слишком поздно. Она задумалась, какая же равно ужасная мысль давит его

теперь — или, быть может, это просто опасность, которая их окружает…

Она взяла его руки в свои и опустила глаза, чтобы посмотреть на них. Руки Гарри, такие знакомые,

так хорошо изученные ею — даже когда ему было одиннадцать, и он был маленький и тощий, у него

были эти нежные, красивые, выразительные руки. Они были очень похожи на руки Драко — те же

утончающиеся к кончикам пальцы, указательный чуть длиннее остальных, такой же шрам на

ладони — но это были руки Гарри, руки, которые передавали ей перья в классе Зелий, которые

носили ее книги, которые вытягивались, чтобы поймать Снитч, которые крепко обнимали ее

в темноте.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал он с неожиданной силой. — У меня плохие, очень

плохие предчувствия, Гермиона. Я хочу, чтобы ты оставалась здесь.

— Я должна идти. Джинни…

— Я знаю, — он притянул ее к себе, держа за кисти рук. — Я знаю, но…

— Я почти никогда не видела тебя испуганным, — неуверенно улыбаясь, сказала она. — Это

не первый случай, когда мы в опасности, мы и раньше встречались со смертью лицом к лицу, бывало

и хуже, чем теперь…

Руки Гарри сжались.

— Есть вещи похуже, чем просто умереть, — ожесточенно ответил он. — Я не выдержу, если чтонибудь случится с тобой — а я должен буду гадать, не ждешь ли ты меня где-то, ждешь меня,

чтобы… чтобы…

— Гарри!

Гермиона понятия не имела, о чем он говорит, но не задумываясь отреагировала на боль в его

голосе и едва не упала, бросившись к нему. Она обхватила его руками и крепко обняла, и Гарри

обнял ее в ответ, крепко и тепло, и немножко неуклюже. Его рубашка, заскорузлая от засохшей

крови, хрустела, но ей было все равно. Она подняла к нему свое лицо, и он целовал ее глаза и губы,

перебирая руками ее волосы.

— Я всегда любил твои волосы, — сказал он.

— Ой, конечно же, нет, — возразила, не удержавшись, Гермиона. — Ты и Рон всегда говорили,

что они выглядят так, будто у меня на голове сидит очень рассерженная кошка!