Cassandra Claire - Draco Sinister

сух и холоден, как змеиная кожа. Внезапно его рука взлетела со скоростью атакующей кобры и

схватила Драко за грудки. — А ты что — решил, что я доверяю тебе? — он приблизил свое лицо

к лицу Драко и уставился своими черными глазами в его — серебристые. — Сегодняшняя утренняя

комедия не в счет, посуди сам: с того момента, как я восстал, ты постоянно боролся со мной —

294

не стоит думать, что мне про это неизвестно. Я ведь все знаю: и что тебе дорого, и твои сны; мне

известно, на что ты способен, а на что — нет… как ты думаешь, почему я просто отпустил тебя после

первой нашей встречи? Ты был слишком силен, и мне тяжело было сражаться с тобой… А теперь ты

ослаб: меч иссушил твою волшебную силу и тебя самого точно так же, как сражение с мантикорой

утомило твое тело, а рана на боку пролила твою кровь. Если бы я захотел превратить в реальность

комедию, что ты разыгрывал передо мной, ты не сумел бы меня остановить.

Драко почувствовал, что слова обдирают ему горло:

— А почему ты решил, что это была комедия?

Слитерин отпустил мантию Драко.

— Впрочем, это не имеет ни малейшего значения, — тихо произнес он и взял Драко пальцами за

лицо — Драко почувствовал, что его словно прострелило, от прикосновения этих холодных пальцев

по нервам пробежала волна, от скул до самых глаз. — По своему ты даже невиновен…

— О, нет, — голос Драко был, как никогда, тверд, — вот уж точно нет.

— Правда? — Слитерин убрал свою руку. — Так что же ты сделал? И что сделали тебе?

— Все.

Слитерин покачал головой:

— Нет… не все… — он протянул руку. — Дай мне твою руку. Левую.

Драко скованно подчинился и почувствовал, словно видит эту сцену со стороны, будто плавая гдето вверху: начерченный на полу круг и в нем два человека.

— Я снова спрашиваю тебя: как ты будешь страдать, стоя или на коленях?

Повисла короткая пауза.

— Стоя, — наконец ответил Драко.

— Я знал, что ты скажешь именно это, — Слитерин перевернул руку Драко ладонью вверх,

закатал до локтя его рукав, обнажив предплечье в прожилках голубых вен.

— Potestatem patris nostrae in tenebris invoco , — зашипел Слитерин, его голос звучал так же, как и

голос Гарри, когда тот говорил на Змееязе, и вдруг круг полыхнул пламенем, и их окружило кольцо

огня. Теперь в глазах Слитерина появилось веселье, он заулыбался, его глаза светились, хотя,

может это было просто отражением пляшущего пламени… — Бруциата ! — выкрикнул он.

И в этот миг Драко пронзила раскаленная боль, словно клинок воткнулся в его руку. Он закричал

и, несмотря на то, что хотел устоять, понял, что это выше его сил: колени подогнулись, Слитерин

отпустил его, и он рухнул, как подкошенный, ударившись руками об пол. Драко корчился и извивался,

чувствуя только боль, пронзавшую его вены, пытавшуюся остановить его сердце… Перед глазами

рождались и умирали галактики, мелькали серебристые звезды и созвездия… Боль отступила.

Драко лежал с закрытыми глазами, не в силах в это поверить, все еще ожидая ее возвращения.

Но она ушла. Драко открыл глаза и медленно сел — все тело болело, а рука горела огнем. Он

повернул ее, уже зная, что именно он увидит, — свежий черный след, оставленный огнем…

Ухмыляющийся череп… змея… пустые издевающиеся глазницы — такие же, как на руке его отца.

Signo Serpens .

Знак Мрака.

***

Изнутри синий шатер, как, впрочем, любой волшебный шатер, был совершенно не такой, как

предполагалось снаружи: девушки оказались в спальне с каменными стенами. В резном каменном

камине по северной стороне потрескивал огонь, отблески пляшущего пламени играли на гобеленах и

кованых сундуках, а в дальнем углу комнаты на кровати с откинутым пологом в подушках лежала

женщина — Гермионе, с трудом оторвавшей глаза от пламени, она сначала показалась просто

темной тенью, но тут женщина шевельнулась, села и заговорила.

— Подойдите ближе, — позвала она.

Взявшись за руки, Гермиона и Джинни шагнули к кровати. Тень качнулась назад и посветлела,

теперь женщина была видна отчетливее: она сидела, обложенная подушками. Взглянув на ее

мантию, Гермиона почувствовала, как ее пронзило какое-то странное, дикое ощущение: цвет был

именно такие, какой она выбрала бы сама — светло-васильковый… Те же каштановые волосы,

нежная персиковая кожа, как и на гобелене в замке Слитерина, вот только чернильного пятна на