Cassandra Claire - Draco Sinister

внутренней дверце. Драко вообще обожал разглядывать себя в зеркале, но в этот раз его отражение

встретило его взволнованным пристальным взглядом. Вытащив из гардероба несколько вещей,

Драко переоделся, сменив свою окровавленную рубашку на черную, плотную, сшитую из

незнакомого материала. Черные ботинки были немного велики, ноги болтались в них. Черная мантия

с темно-зеленой каймой по подолу скреплялась на груди серебряной цепочкой, состоящей из

маленьких перевившихся змеек. Не то, чтобы это ему не шло (ну конечно же, шло! — ему даже

чуточку захотелось, чтобы Джинни увидела его в этой мантии, делавшей его таким лихим и

таинственным), эти вещи он машинально вытащил из гардероба, но плащ был тем же, в каком он

видел себя стоящим в кругу демонов и обменивающим свою душу.

Он слышал голос демона в своих ушах:

— Все в природе находится в равновесии. И выгода в том, что за одну вещь можно получить

другую…

Драко поднял голову — отражение сделало то же самое, синеватый свет в комнате придавал

пепельный оттенок его лицу и стальной блеск волосам.

Когда мне придется платить?.. Или скорее, по-другому: Чем мне придется расплатиться?

Он отвернулся от зеркала и обошел комнату, рассматривая гобелены, развешанные на стенах, —

немного странные, но удивительно прекрасные. Самый большой был выткан золотом и серебром на

черном бархате — звезды, луны, созвездия, галактики, вселенные; они кружились и сияли перед

глазами, пока ты не забывал обо всем, поглощенный их великолепием.

Имение Малфоев было заполнено большими вещами, но немногие из них были красивы, и, глядя

на гобелен, Драко почувствовал себя странно. Вытянув руку, он пощупал ткань — пыльную и

жесткую — совсем не такую приятную, как думалось, когда он глядел на нее. Другие гобелены

изображали сцены из волшебной жизни — суды, битвы, охоты; всевозможных магических существ —

драконов, василисков, гиппогрифов и оборотней, вил, катающихся верхом на огромных животных

с телами львов, головами людей и скорпионьими хвостами… Драко не знал, что это были за

существа, но вовсе не мечтал о встрече с ними в темном переулке. На последнем гобелене был

герб — вставший на дыбы зловещий серебристый дракон, у задних лап которого на латыни был

выткан девиз: IN HOC SIGNO VINCES. Драко тронул его пальцем и обнаружил, что гобелен холоден,

как лед.

Он отошел прочь, оглянулся на все еще посапывающего Гарри — и неопределенная тревога

коснулась его своим крылом. Он предполагал, что у Гарри может быть легкое сотрясение: после

того, как Слитерин оглушил Гермиону, Гарри бросился на темного мага, а тот поднял его, словно

котенка, и швырнул головой о противоположную стену. Драко со своей позиции не мог точно описать,

что происходило, но у него было чувство, что в тот же миг на Слитерина кинулся и Рон, однако

кратковременная память оказалась слишком короткой, а потому он не был в этом уверен.

Драко не знал наверняка, какие симптомы у сотрясения мозга. Определенно, у Гарри с ясностью

231

мысли было все в порядке, а теперь вот он спал, посапывая, грудь мерно вздымалась и

опускалась… А может, посапывание и было знаком того, что сотрясение все-таки есть?.. Внезапно

почувствовав приступ беспокойства, Драко поднялся и потыкал Гарри пальцем в грудь.

— Ой! — с возмущенным воплем Гарри проснулся и нашарил свои очки. — Малфой!.. Придурок!

Что ты делаешь? — он сел и обиженно потер солнечное сплетение.

— Ничего-ничего. Спи дальше, Поттер.

— Не могу, — раздраженно ответил Гарри. — Я уже проснулся.

Он нацепил очки и вытаращился на Драко:

— Чего это ты так вырядился?

Драко пожал плечами:

— Я просто переоделся в то, что нашел в шкафу.

— Теперь ты решился одеваться от Салазара Слитерина?

— А что ты можешь сказать об этом человеке: он может быть бездушным придурком, восставшим

с того света зомби со странными взаимоотношениями со змеями, однако у него безупречный вкус во

всем, что касается одежды.

Что бы ни собирался ответить Гарри, его оборвал резкий шум, исходивший от соседней стены.

Повернувшись, она увидели, что в ней образовалось темное отверстие, сквозь которое

просунулась рука, держащая что-то плоское и округлое. Когда она бросила это, раздался лязг, и

прежде, чем юноши успели сделать что-то, нежели просто вытаращиться в изумлении, рука

скользнула обратно, и отверстие в стене исчезло так же быстро, как и появилось.