Cassandra Claire - Draco Sinister

чем варка яиц.

— О чем вы говорите? — поинтересовался Чарли.

— Об этом, — подавленно ткнула пальцем в Ликант Гермиона. — Я пыталась угадать что это, что

оно делает, но пока что…

— Я уже видел эту форму, — произнес Чарли и, вытирая руки кухонным полотенцем, подошел

к Гермионе. — Она была вырезана на коре деревьев, в лесу… В глубокой древности…

— Это Ликант , — пояснила Гермиона. — Он защищает путешественников от оборотней. Однако я

думаю, что он умеет не только это. Когда я держу его…

— Могу я взглянуть? — протянул руку Чарли.

От одной мысли, что ей нужно выпустить Ликант из рук, Гермиону резануло отчаянное нежелание

это делать. Чарли с удивлением покрутил его в руках.

— Monitum ex quod audiri nequit , — пробормотал он, и из Ликанта неожиданно вырвалась вспышка,

словно искра, выбитая из кремня. — Ух ты! — воскликнул Чарли и смущенно кинул его обратно ей

в руки. — Я думал, это не сработает…

Облегченно вздохнув, Гермиона улыбнулась ему: — Все в порядке.

В этот момент распахнулась дверь подвала и возникла Джинни, грязная и раздраженная. — Есть

что-нибудь? — бросила на нее взгляд Гермиона.

Джинни покачала головой: — Я нашла коллекцию журналов Фреда и Джорджа под камнями. И

когда я говорю «коллекция», то именно ее я и имею в виду. Я узнала много нового… — она опять

покачала головой. — Подвал огромен. И полон маленьких петляющих коридорчиков, разбегающихся

в разные стороны.

По лестнице в топотом протрусил Рон. Он подбежал к холодильнику, вытащил пакет молока и

начал пить прямо из него.

— Рон… — предупреждающие произнес Чарли, махнув фартуком.

— Прости, — Рон сунул пакет обратно и повернулся к Гарри, Джинни и Гермионе, смотревшим на

него с одинаковым выражением неуемного любопытства. — Что?

— Он извинился? — спросила Гермиона.

— Без лишних слов. Он сказал речь, потом я бросил в него нож, потом я начал учить его играть

в шахматы и в середине второй партии он уснул и снес головой все пешки.

Все хлопали глазами.

— Ну, насчет ножа ты, конечно, пошутил, — предположил Гарри.

— Может быть, — чуть улыбнувшись, ответил Рон. Засунув руку в карман, он вытащил нож и

кинул его Гарри. Тот поймал его с совершенно растерянным выражением на лице.

— То есть Драко все же не такая ужасная скотина, каким ты его считал? — с победным видом

поинтересовалась Гермиона.

Рон вытаращил глаза: — Вовсе нет. Он по прежнему ужасная скотина. Но теперь — ужасная

скотина, которая должна мне тридцать галлеонов.

— Ты выиграл их в шахматы?

214

Рон промолчал.

— Если вы засыпаете в середине игры, полагается штраф?

— Он уснул? — переспросил Чарли. — И никто не предполагает подежурить около него?

— Я не собираюсь сидеть и любоваться на спящего Малфоя, — твердо заявил Рон. —

Проснувшись на мгновение, он произнес «Отвали отсюда, Висли, ты урод…». Не думаю, что ему

хотелось, чтобы я смотрел, как он спит.

Джинни вскинула глаза: — Пойду проверю его. Между прочим, он не ел со вчерашнего дня, может,

он захочет ленч?

Поспешно стряхивая с джинсов подвальную пыль, она исчезла. Рон глянул ей вслед и покачал

головой.

***

А он спал.

Он шел по узкому горящему мосту между темнотой и беспросветной мглой. И по обе стороны

от его пути все пропадало, словно обрываясь, — так круто, что он не видел ни дна пропасти,

ни ее границ. Посередине моста стоял человек. Приблизившись к нему, Драко без всякого

удивления увидел собственное лицо — ну, разве что всего несколькими годами старше. Он мог

быть его близнецом: стройный, с серебристыми волосами, с поблескивающими, словно

драгоценные камни, глазами, в которых не было ни сострадания, ни страсти.

Драко застонал и закрыл руками лицо: — Я думал, что сумел отделаться от тебя.

Тот, другой, засмеялся: — Верно, я почти потерял тебя. Я уже думал, что мне, вероятно,

придется последовать за тобой в Серые Долины… но ты вернулся обратно.

Драко не надо было искать слова, они приходили сами: — Но почему это должен быть я? Ведь

есть же и другие с твоей кровью, другие, похожие на тебя…

— Но нет других, похожих на тебя…

— Во мне нет ничего особенного…

— Какие пораженческие настроения, мальчик, — сказал тот, другой, и губы его растянулись