Ефим Бершин Маски Духа

И вот заводит она меня в магазин, а там — шарфы английские, шарфы французские, шарфы итальянские. Смотрит — а я с голой шеей.

— Нравится? — спрашивает.

— Нравится.

А Марья, она — как таджик. Я у таджиков бывал, помню. Скажешь ему: какой халат у тебя красивый! В качестве комплимента. А он сразу: бери. Или: какой кинжал красивый! Тут же дарит. И Марья так. Раз нравится — давай выбирать. Выбрала она красно-зеленый английский шарф и на меня намотала. Идем по улице — штаны помятые, кроссовки драные и шарф — роскошный. Ну прямо как настоящий француз. Для француза ведь, известное дело, шарф — главный предмет одежды. Без шарфа француз, можно сказать, голый. То есть он может быть и голым, но обязательно с шарфом. Француз без шарфа — то же самое, что таджик без тюбетейки или еврей без пейсов. Можно даже смело сказать, что шарф — это пейсы француза.

В Новый год вообще иногда такое происходит, что и Розановой в голову не придет. Помню, еще на Севере вселился как-то в новую квартиру. Под Новый год. Квартира как квартира. Маленькая, но с телефоном. Но лучше бы, как потом оказалось, была без него. Потому что телефонный номер этот раньше принадлежал одному из отделений расположенного неподалеку почтамта. А тут, как было сказано, Новый год на носу. Я уже надел парадные штаны, колбасы нарезал, как слышу звонок. Беру трубку.

— Алло! — спрашивает женский голос. — Это третье отделение?

— Нет, — отвечаю, — это квартира.

— А где третье отделение?

— Третье отделение находится как раз напротив. Туда и звоните.

— Ладно, — соглашается женщина, — позвоню. С Новым годом!

Я, конечно, вежливо поблагодарил и стал примерять пиджак. Опять звонок.

— Алло, это третье отделение?

— Квартира, — отвечаю, — всего доброго!

А сам начинаю потихоньку раздражаться, потому что опаздываю. И тут еще один звонок:

— Это третье отделение?

— Да! — отзываюсь злобно. — Третье отделение.

— А кто у телефона?

— Александр Христофорович.

— Какой Александр Христофорович?

— Бенкендорф!

В трубке ойкнули, а затем послышались короткие гудки. Не теряя времени, завернул нарезанную колбасу, накинул пальто, и только было собрался выходить, как слышу звонок. Но уже в дверь. Выглядываю в глазок — мужик переминается.

— Кто нужен? — спрашиваю грубым голосом. А сам дверь не открываю.

— Здесь, — говорит, — квартира товарища Бенкендорфа?

— Нет, — отвечаю. — Товарищ Бенкендорф живет двумя этажами выше.

Слышу — затопал. Тогда я голову — в воротник, колбасу — под мышку, дверь захлопнул и — бежать. В гости. Еле успел к двенадцати. А кто приходил и почему приходили — по сей день не знаю. Да и как узнаешь? Новый год — он и есть Новый год. Еще и не такие чудеса бывают.

* * *

А тут еще приятель позвонил из Москвы. Под тот же Новый год. И рассказал странную историю. Он в последнее время где-то на Кубе работал, уж не знаю кем — может, советником, а может, и вовсе шпионом. Не знаю, он не проговорился. Так вот, под Новый 1980 год он приехал с этой самой Кубы в отпуск и поведал абсолютно идиотскую историю. Оказывается, с полгода назад, весной, на последней полосе местной гаванской городской газеты появилась любопытная заметка. Сам я этой заметки, честно скажу, так и не прочел, хотя приятель чуть позже мне ее показывал. Даже с фотографией. А не прочел я потому, что не знаю испанского. У меня вообще с иностранными языками — полное запустение. Поэтому приятель мне заметку просто пересказал. Так вот, в той заметке было написано, что в родильном доме Гаваны женщина родила девочку. И девочка эта родилась сразу беременной. Подобного в мировой практике еще не было, потому что даже известная Мириам понесла от Духа Святаго в возрасте вполне пригодном для деторождения. Поэтому девочка моментально попала под наблюдение местных врачей. И врачи, произведя необходимые исследования, вынесли небывалый вердикт. Не сумев объяснить происхождения данного феномена, они тем не менее как-то определили, что беременность девочки будет продолжаться ровно двадцать пять лет и сто десять дней. После чего она родит.

Поскольку у приятеля профессия была со специфическими возможностями, он попытался кое-что об этой истории выяснить по своим каналам. Но узнал только то, что местные медицинские светила очень хотели и дальше продолжать свои наблюдения, но девочка из Гаваны неожиданно исчезла вместе с родителями. И следы ее потерялись.

* * *

Но это в другой раз было. А тут, я уж говорил, мы с Лиснянской разговелись. Шампанского выпили, закусили изысканно (одесской, конечно, колбасой, она без нее не может, как все поэты), покурили. И она сразу карты раскладывает. Любит гадать Лиснянская-то. В “дурака” тоже любит. Но гадать — больше. Сейчас на меня раскладывает.