Ирина Маркова: Косяки и косячки

Комаровский – не бездельник
И стихов сплетает нить,
Только каждый понедельник
Он мечтает отменить.

Словно остров невезенья,
Обуяла жизни ночь…
Отменить по настроенью
Понедельники не прочь!

Генералом он зовётся,
И погоны со звездой,
Отдохнуть, однако, рвётся
И во вторник со средой.

Отдохнуть, ходить небритым.
… Но начальство, может стать,
Генерала по ланитам
Очень лихо отхлестать!

Неужели я сошёл сума?
Черти до утра мне танцевали.
Из какой-то сумеречной дали
Пела Маргарита мне сама.
………………………………………
От тоски так можно зареветь…
Видно, всё же нужно протрезветь.

Помнит Комаровский день прошедший —
Было классно, весело, но всё ж —
Здравый он поэт, не сумасшедший,
Но воспоминанья вводят в дрожь!

Память растревожила пиита,
Лишь восстановил событий ход —
Помнит, что манила Маргарита,
Черти зазывали в хоровод…

Как плясал он с ними до упада,
Помнит чётко, как он с ними пил,
Помнит всё, но только – вот досада! —
Он свою фамилию забыл.

Похмелился, выпил – может, мало?
Видит: Маргарита тут как тут!
Сунулась в окно и подсказала,
Что его Булгаковым зовут!

… Ну, надо же «ядрёна мать»!
Да мы ж ведь мастера ломать!
………………………………………
Но где ж такую мудрость взять,
Чтоб разобраться – что ломать,
А что хранить, гордясь собой?..

Он гордится сам собою,
Знает: строить – не ломать.
От поклонниц нет отбоя —
Он поэт – «ядрёна мать»!

Сам построит, сам разрушит,
И геройствует опять —
Целый вал стихов обрушит,
Он поэт – «ядрёна мать»!

Наломает дров порою,
Да и как не наломать?
Он гордится сам собою,
Он поэт – «ядрёна мать»!

Срифмовал «ядрёна мать»,
Срифмовал «ядрёна вошь».
А в итоге стих опять
Получился всем хорош.

В жизни множество авралов,
Разберёт любой аврал!
Он – поэт средь генералов,
Средь поэтов – генерал!

И теперь мы – река
С берегами и дном.
В ней твоя красота
И мозгов моих муть.

Я стихов не писал
Иль писал как-нибудь,
Но на помощь призвал
Я мозгов своих муть.

В круговерти такой
Завертелись дела,
И строка за строкой
Полилась, потекла.

Смог реально понять
Я поэзии суть,
А причиной опять —
Та ж мозгов моих муть.

Пью с друзьями сполна
И прощаю врагов,
А причина одна —
Муть всё тех же мозгов.

Исчезла хмурость с лиц прохожих,
И стало больше дней погожих.
Не под фанеру, а живьём
Поёт ворона соловьём.

Лишь миру солнце улыбнулось,
Пришёл весны водоворот.
В природе всё перевернулось,
И стало всё наоборот.

Кругом весенние приметы,
Жизнь, пробуждаясь, бьёт ключом.
А в бой идут одни поэты,
И словом рубят, как мечом.

Листвою принакрылась крона,
Предвидя солнечный аврал.
Запела соловьём ворона,
Сонеты пишет генерал.

Поправил китель и погоны
И слово мудрое изрёк —
Уселись на забор вороны,
Мгновенно взяв по козырёк.

И соловей, предвестник лета,
Всеобщему азарту внял,
Прокаркал соловей сонеты,
Что генерал насочинял.

О могучее Чудо великое!
Не суди строго чадо взалкавшее.
Пусть не яркое, но не безликое,
Не нашедшее, всё же искавшее.

Где-то Чудо витает великое,
Где-то Чадо – явленье словесное —
Пусть не яркое, но не безликое,
Даже где-то кому-то известное.

Пусть на землю не с неба сошедшее,
Отыскавшее слово не новое,
Где-то резвое, где сумасшедшее,
Ну а в чём-то слегка бестолковое.

Чадо, в общем, явление праздное —
Не отнять неуёмного норова,
Чадо с Чудом – явления разные,
Но и Чуду без Чада нездорово.

В общем, Чадо взрослеет уверенно,
Превращаясь в поэта московского,
Знать, чудес натворит неумеренно
От лица самого Комаровского!