Ирина Маркова: Косяки и косячки

Собака пристально смотрела,
Потом решила, что свой.
Пришла ко мне
И рядом села,
Покачивая головой.

Поэт пытался подойти
К вопросам бытия.
Собаку встретил на пути —
Подумал, что своя,

И ну стихи свои читать,
В сердцах рубаху рвать,
Собака ж начала под стать
Скулить и подвывать.

В стих окунулся с головой,
Эмоций не тая.
Собака поняла – он свой,
А он решил – своя.

… И были улицы тихи,
Прохожий глянул вслед.
… Собака выдала стихи,
И ей подвыл поэт.

Пожив в земной, нескучной обстановке,
Наев, напив, нашкодив, я – балда,
Вернуться должен из командировки
В родимое дурное Никуда.

Умчавший ото всех и отовсюду
Неопытный нашкодивший балда
Приехал из дурного Ниоткуда
В не менее дурное Никуда.

И, путь пройдя нелёгкий издалече,
Признав в себе недюжинный талант,
Он землю водрузил себе на плечи,
Как древний и неистовый Атлант.

Пожив в земной нескучной обстановке,
Прикинувшись нашкодившим балдой,
Поэт стихи читал без остановки,
Назвав себя то ль Ковдой, то ль Ковдой!

Земля кружилась, плакала и пела,
И слушала поэта иногда,
Когда неутомимо, обалдело
Стихи слагал то ль Ковда, то ль Ковда!

Моё безумие – фантом
Дискретного ума…
…………………………………
Ведь я, в конце концов, поэт:
С листа лечу листом,
А ты – всего лишь силуэт
На месте на пустом.

Пустое место – силуэты —
Все, очевидно, нездоровы,
А рвутся в Пушкины, в поэты,
В Есенины и в Комаровы.

Они на месте на пустом
Хотят казаться лентой пёстрой.
Я их побью с листа листом,
Умом дискретным, строчкой острой.

Пусть вас рассудит жизнь сама,
А я живу, листы листая.
Фантом дискретного ума,
Поверьте, штука непростая.

Поэты, помните о том —
Побойтесь Бога, жизнь сурова.
Мой ум дискретен, как фантом,
Побойтесь люди, Комарова.

… А то из слов моих – уж матерных
Процентов где-то шестьдесят.

Я знал поэзию заочно —
Её историю, исток.
Слов тридцать-сорок знал я точно,
Потом узнал ещё пяток.

Затем возрос и стал поэтом,
И всех поэзией потряс,
Безоговорочно при этом
Словарный ширился запас.

Слова учил я то и дело —
Читатель к этому привык.
Я стал вконец поэтом зрелым,
Освоив матерный язык.

Писать как классик я сумею,
Восторгов истинных – лавины —
Ведь матерных стихов имею
Уже не меньше половины!

За окном холодный ветер веет,
Осень забавляется дождём.
Я, чем больше выпью, тем трезвее
Рассуждаю смело обо всём.
……………………………………….
Но зачем же «с мельницей сражаться»,
Если больше нечего налить?

Капал дождь, как осени ухмылка,
Ветер утомительно ревел.
Комаровский с другом за бутылкой
Долго и осознанно трезвел.

Не шутил писатель, не кривлялся,
Забавлялся серый день с дождём,
А поэт с бутылкой забавлялся,
Заявляя: «К трезвости идём!»

Он был в теме, и вписался в тему,
И была проблема решена,
Разрешилась трезвости проблема,
Лишь бутылку выпили до дна.

Многие решаются задачи,
Выпить есть – судьбу не надо злить.
Так зачем о трезвости судачить,
Если больше нечего налить!

… По натуре – совсем не бездельник
И за новое смело берусь.
Только всё ж на душе понедельник —
Не тоска, так тоскливая грусть.
………………………………………
Но не знаю вины безутешной,
Чтоб себя по ланитам хлестать.
………………………………………
Впрочем, есть ордена и медали,
И погон золотой со звездой.