Светлана Багдерина - Пламя Сердца Земли

Иван всегда считал, что в шапке у этого бога вид бы был предурацкий.

Не исключено, что на неадекватное поведение живых существ внизу несколько влияла идея Агафона: хором, во всё горло, с промежутком в три минуты, выкрикивать имя разыскиваемой царевны.

То есть не ругаться слишком громко.

Маленький Агафон пытался внести рационализацию в данную методу воспитания и предложить вместо гороха насыпать манку, но отчего-то его идея не прошла.

Если быть точным, то как большая, неуклюжая, не очень быстрая, но за все на своем пути цепляющаяся стрела.

Хотя, почему «как»?

Быстрый предварительный подсчет принес два умиления, семнадцать непониманий и одно разочарование вперемешку с печалью по поводу безвременной гибели долгое время взращиваемого и лелеемого образа заморской царь-девицы кроткого нрава и невиданных добродетелей. И, надо добавить, ни владение мечом, ни тяжелая рука, ни острый язык не попадали в том списке даже в первую тысячу.

Не исключено, что именно этим.

Кто сказал, что мальчишки не плачут, когда никто не видит?

Попробуй разбежаться, когда впереди и сзади маршируют несколько десятков тысяч сослуживцев, подпираемые обозом, а справа и слева коричнево-желто-зеленым цунами на тебя летит весь указатель энциклопедии «Леса Лукоморья» разом.

М-да-а… Поторопился я с Зюгмой-то, поторопился… Хоть колдун он и был никудышный по сравнению со мной, но от этих-то кретинов-советников и того пользы – только прыщи на базаре заговаривать!..

В буквальном смысле слова. Они отошли от своего отряда на несколько метров, чтобы проверить скопление особо подозрительных кустов и не вернулись. Проверка тех же кустов силами всего отряда не дала ничего – не было обнаружено ни следа, ни примятой травинки, ни сломанной веточки, словно четыре двухметровых тигрочеловека тихо провалились сквозь землю. Кстати, с этим предположением они были не так уж и далеки от истины.

Может, понадеялся, что ответ вдохновит его на что-нибудь оригинальное.

Не то чтобы у него был выбор.

И щеголеватому в другое время и в другой жизни Букахе пришлось смириться, что шейные гривны вышли из моды лет триста назад, а колье и воеводы – вообще вещи несовместные. Хотя, откровенно говоря, он был бы счастлив, если бы перемены в его жизни даже на данном этапе ограничились только этим.

Вообще-то, по скорости перемещения в последнее время (с момента вступления на территорию Лукоморья, если быть точным) оно напоминало больше оползень, но «лавина» звучит романтичнее.

Бессмертие, как это не было обидно, не предполагало непромокаемости.

«Ой, ноблесс, ноблесс – не оближь меня», – как верно однажды подметил царь Костей.

Естественно, он с легкостью мог бы досчитать и до двадцати, но снимать сапоги в такой нервной обстановке он счел неразумным.

Не то чтобы Костей захотел рассматривать это поближе.

Не столько от магии, сколько от радости.

Пока ее не покинули и не сожгли, не дожидаясь помощи из-за рубежа, ее же жители.

Эта фраза почему-то вызвала незапланированный смех у аудитории.

Постановление Обкома номер один гласило, что в случае отказа добровольно приступить к земляным работам по укреплению обороноспособности страны отказчик будет направлении на принудительные земляные работы по укреплению обороноспособности страны.

«…К чему бы это? К деньгам или в баню пора?..»

А где в приличном доме взять такую низменную и неблагородную вещь, как мешок? Как он будет смотреться с этой наволочкой в городе или на дороге, Букаха старался не думать.

Вернее, сначала с его граблями, а потом с ним самим.

Во всех доступных смыслах.

Он не виноват, он старался. Не будет открытием картографии, если скажу, что чтобы нарисовать точный и подробный план укреплений, надо глядеть на них с городской стены, а не со дна самой глубокой ямы. К тому же, содранная с первой попавшейся березы кора и серебряная ложка – не самый лучший чертежный набор на свете.