Александр Беликов: Анфиса

Мелкие кланы, до этого напуганные нашим новым волшебством и огненным торнадо, успокоились и занялись своей обычной коммерческой деятельностью: гаданиями, предсказаниями, приворотами, изготовлением амулетов и прочей магической мелочью. А самое главное, в их среде всё так же бродят, рождаются и умирают всевозможные слухи, небылицы и нелепицы.

Ариэль с Алексой сыграли свадьбу, баба Вера – знойная сногсшибательная высокая брюнетка – выступала в качестве подружки невесты. Правда, потом все сказали, что свадьба прошла чрезвычайно скучно: никто не подрался и не поскандалил.

Комитет Горных мастеров самораспустился и вернул захваченную власть совету во главе с Орисом, те уговорили нас заменить заказ мечей‑самолётиков из сказочной стали на два традиционных кладенца. Хоть мне и опротивели бойни, но перспективе, что у нас с Василисой появятся два личных волшебных меча, я несказанно обрадовался. И ещё Орис пообещал выполнять множество наших мелких заказов без всякой оплаты – просто в знак дружбы.

Ирина с Николаем всё‑таки отметили новоселье и на следующий день уехали в далёкий Уральский райцентр – руководить строительной бригадой пленников. К нашему с Василисой отъезду они уже восстановили и торжественно открыли отреставрированный памятник воинам, погибшим во время Великой Отечественной войны, начались работы по строительству Библиотеки – бывшие боевики Кащея уже закончили фундамент и начали возводить стены.

Иван купил и отремонтировал какой‑то дом для Венькиной тёщи, я его ещё не видел. Скоро Венька с родственниками вернётся из санатория и заселится в новые хоромы, и мы с Василисой собрались нагрянуть к ним с визитом, когда вернёмся. Говорят, что там большой дом, огромный яблоневый сад и рядом небольшая река с песчаными пляжами – прекрасное место для малышей. Кроме этого, Иван обанкротил и прибрал к рукам бывшие предприятия Кащея и всю остальную официальную недвижимость (сколько у него осталось собственности, оформленной через подставных лиц, – тайна, покрытая мраком). И теперь, по общему решению нашего военного совета, мы начали перестраивать сгоревший дворец, чтобы построить детский санаторий.

В аэропорту нас с Василисой провожали почти все, Анфиса вела себя чрезвычайно сдержанно и только на прощание шепнула, что станет думать обо мне каждую секундочку и ждать моего возвращения.

Мы долетели и добрались очень хорошо, всё оказалось заранее продумано, просчитано и оплачено – Василиса замечательно спланировала, словно всю жизнь в туриндустрии проработала! Разместились в шикарной гостинице – в большом здании располагалось всего пять просторных и уютных апартаментов, мы занимали верхний. С моей точки зрения, в обстановке довлел переизбыток роскоши, ведь для меня самое главное – удобная кровать и нормальный туалет с душем, остальное не так уж и важно, тем более что сидеть дома мы не собирались.

Заселившись, мы оставили нераспакованные чемоданы и пошли без всякой цели бродить по Риму. Впоследствии мы собирались проштудировать путеводители, взять несколько экскурсий, а сейчас хотелось просто побыть вдвоем и окунуться в настроение. Ведь каждый город, как и человек, имеет свою ауру, запахи, неповторимые черты и особенности характера. Мы шли, куда глядели наши глаза, вдыхали незнакомые ароматы, прислушивались к новым звукам, останавливались и перекусывали в маленьких кафе, заходили отдохнуть в парки и опять куда‑то шли, а вернувшись в гостиницу, больше никого не хотели видеть.

Проснулись мы поздно, солнце уже стояло высоко, и мы решили пройтись и пообедать, а потом решать, что делать дальше. Выйдя из гостиницы, мы попали в небольшой садик, отделявший гостиницу от улицы, и вдруг увидели более чем странную картину. На лавочке сидела юная Яга в костюме пирата: сапоги с огромными ботфортами, чёрные шаровары с блёстками, широкий кожаный пояс, белоснежная сорочка с оборочками, рюшечками и золотыми пуговицами, на шее – алый шёлковый платок и чёрная бандана на голове. С наведённой красотой и молодостью, в столь эпатирующем наряде она смотрелась восхитительно, для полной картины не хватало сабли на боку и кремневого пистолета за поясом. А ещё она, ничуть не стесняясь случайных зрителей, пела чрезвычайно типичную для своего репертуара песню, виртуозно аккомпанируя себе на мандолине:

Я была молода, и самца я себе выбирала, По его голубым, по его васильковым глазам. Только эти глаза, они ж в душу мне, падлы, налгали, И теперь он слепой ходит‑бродит вокруг по окрестным лесам.