Николай Шмигалев - Последний богатырь

Вот! Так что это за «побочный эффект»?! Это, чистой воды, грязная политика! Такого в цивилизованных государствах быть не должно! Даёшь свободу выбора сексуального партнёра на всю жизнь!

Именно эти доводы приводил юный и вспыльчивый Скотти-варвар властному отцу после подобного «заседания», где ему накануне совершеннолетия подобрали «невесту» соответствующего ранга. Увидев из-за занавески единственную дочь одного весьма важного феодала из соседнего государства, герцога Горохлиуса Шутса, довольно упитанную принцессу Фассоль в шикарном алом платье с оборками фасона «а-ля императрица» (которое Скотти глубокомысленно нарёк «алыми парусами»), расстроенный сын-варвар отвёл в сторону конунга-отца и, повторюсь, высказал протест, который точь-в-точь совпадал с предыдущим абзацем и по смыслу, и по содержанию, но его предок остался непреклонен. Криво улыбнувшись, он выдвинул ответный ультиматум: сынок или свадьба на выбранной «прынцессе» или «пшёл вон, негодяй» (а в «пшёл вон», автоматически входило лишение наследства, регалий и орденов, и изгнание из отчего дома, то бишь дворца со всеми мыслимыми удобствами, включавшими сортир с угро-филинской сантехникой). И, как мы уже догадались, Скотти поступил, на взгляд среднестатистического обывателя, опрометчиво и даже глупо, променяв конунгскую корону, власть и могущество (подумаешь, небольшой бонус в виде прыщавой, жирнющей и нелюбимой супруги) на свободу во всех её многогранных проявлениях, и, спустя каких-то полчаса, он уже покинул родовое гнездо «на проклятье отца» и ехидное брата: « езжай, езжай, ищи свою богиню ».

Прихватив с собой только именное вооружение – фамильный боевой топор, завещанный ему легендарным дедом, – и латы, верхом на верном Конанифале, он отправился в своё внеочередное путешествие длинной в последующую жизнь.

Стоит добавить, что международного скандала из-за отказа юного варвара связать себя «узами озорного Гименгея» с теми самыми «алыми парусами» не случилось, потому как более отцеучтивый младший брат Скотти, «молчаливый» Гринпеас, согласился подменить старшего перед катастрофически долго пустовавшим алтарём, чем спас конунгство папаши от кровопролитной войны с Горохлиусом (так сказать, прикрыл родину своим телом) и обеспечил себя стопроцентными гарантиями получения наследного трона в назначенное время.

С тех пор Крупный Рогатый Скотт, совершил немалое количество общественно-полезных дел. Однако больше всего из «полезных дел» ему нравилось выполнять специфические заказы. Став с годами матёрым киллером-следопытом, он сколотил на заказах состояние и за свои заслуги был торжественно принят в тайную ложу рыцарей Круглого Шведерского Стола (правда благоразумно отказался вступать в предложенное ему ещё более привилегированное и тайное братство Ордена Шведерской Семьи с круговым пороком).

Все его, на первый взгляд, невыполнимые миссии, удавались на славу, и слава о нём росла с каждым годом. Играючи проходя сквозь огонь, воду и, однажды, даже протиснувшись по канализационному медному трубопроводу, в поисках очередного заказанного мутанта, варвар незаметно и для себя становился совсем другим человеком. Его уверенность сменилась самоуверенностью, осторожность и осмотрительность – непозволительной безалаберностью, а тщательная подготовка к заданию – попустительским легкомыслием. Окончательно запамятовав древнюю пословицу, гласившую, что «самолюбование не менее губительно, чем самобичевание», следопыт, не устоял перед славой, зазнался, за что в итоге и поплатился.

Сначала загремел в острог по пьянке-хулиганке. Затем отсидка плавно перетекла в «условно-досрочное», а опосля уже в это последнее задание, окончательно оголившее все его изъяны, вылившиеся в бестолковое брожение вокруг да около, полную потерю не только следа, но и ориентации в пространстве, и, как результат, окончательную утерю контроля над обстановкой.

Так он оказался здесь, на гребне бархана, с безгранично доверявшим ему, и теперь издыхающим Конанифалом (да и сам, честно признаться, недалеко ушёл от коня), грезя о глотке воды и прохладной тенистой роще. Вокруг же, куда хватало глаз, развалилась в знойной неге прожаренная солнцем пустыня.

Уже не надеясь когда-нибудь вернуться в свой, полный опасностей, безумный, воинственный, беспощадный, переполненный интригами, заговорами и дворцовыми подъём-переворотами, но такой, кажущийся издалека родным и сердцу милым, мягко выражаясь, цивилизованный мир (фу-у, неужели я это выговорил!), Скотти-варвар от безысходности стал анализировать создавшееся положение своих неважнецких дел.