Ирина Зволинская - Любовь, сова и бюрократия

Посветлело настолько, что я явственно поняла – со мной что-то очень сильно не так!

– Мне … мне срочно нужно домой, лэрд Кристиан, – выдавила я, глядя на то, как поворачивая дверную ручку, он сбрасывает с плеч форменный пиджак с золотыми эмблемами прокуратуры. – Могу я идти?

Васкес распахнул дверь. Улица обрушилась на меня словно внеплановая проверка – не просто врасплох, еще и безжалостно. Стемнело, но кристаллы в фонарях сияли не хуже маленьких солнц. Глаза слезились, и от множества самых разных запахов у меня снова закружилась голова, а потом вернулся он – голод.

Обернувшись, прокурор подал мне локоть и, окидывая меня внимательным взглядом, ответил:

– Конечно, лея. Но сначала крендель.

– И сосиска… – поправила я мужчину.

– И сосиска, – согласился Васкес.

Я сама не поняла, как мы оказались у ларька, единственное, что удерживало меня от того, чтобы не стянуть сосиску прямо с витрины – это даже не прокурор, который, и расплачиваясь, периодически на меня оглядывался, а стекло, эти сосиски закрывающее.

Когда я откусила кусок, не было на свете человека счастливее. Васкес подал мне бумажный стаканчик, я запила просто неприлично маленькую, но очень вкусную булку, в один глоток осушив весь имеющийся в стакане чай.

И тут-то я, наконец, осознала, что делаю – ем сосиску за счет прокурора. Причем делаю это после того, как совы в моем присутствии разгромили его кабинет. Злосчастная сосиска встала у меня в горле вместе с чаем.

Поддельное постановление. Сова. Дохлая мышь. Богиня-богиня-богиня. Я … менталист?

Это не точно. А вот то, что не поблагодарить за ужин – невежливо, это точно.

Лэрд Кристиан стоял совсем рядом. Через руку у него был перекинут пиджак. Рабочий день закончился, а потому широкая, мощеная светлым камнем улица, была полна людей. Кроме нас у ларька было еще несколько покупателей, но никто не обращал на нас внимания – не зря Васкес снял свой пиджак. Хотя, возможно, дело было в том, что горожанам было что обсуждать – совиный слёт, а потом и вылет прямо в центре столицы.

Я подняла взгляд на прокурора. Мужчина протянул мне ладонь, предлагая отдать пустой стакан. Машинально отметив, что глаза у него в свете уличных фонарей не серые, а зеленые, я сказала:

– Большое спасибо. Сколько вы заплатили? Я всё верну.

– Отпустило? – с сочувствием поинтересовался он.

– Вроде бы … – робко улыбнулась я. – Так всё-таки, сколько я вам должна?

– Не переживайте, – отмахнулся Васкес. – Проведем эту сосиску по протоколу, а нашу сегодняшнюю встречу запишем в королевской канцелярии как обязательное свидание. Так что это мне вас впору благодарить, хоть на несколько месяцев меня перестанут дергать по этому поводу.

Не знаю, как я удержалась от того, чтобы не раскрыть рот от удивления. Совсем рядом открыли окно, я повернула голову на звук и увидела трех сов, взмывающих в вечернее небо.

– Обязательное свидание? – переспросила я, провожая птиц взглядом.

Может, послышалось?

– Наш король, дай ему Богиня долгих лет жизни, заботится о рождаемости не только магов, но и аристократов, – пояснил мужчина.

– Селекция? – я охнула и, не успев как следует обдумать информацию, внутренне напряглась – из неприметной двери на торце здания показался менталист. Завидев меня и лэрда, он направился в нашу сторону.

Я вновь повернулась к прокурору лицом.

– Нет, – Васкес улыбнулся, качая головой. – Не селекция. Так, способ … – лэрд свел брови и по памяти процитировал: – «помочь одиноким сердцам найти друг друга».

– Всё ясно, – кивнула я. – Бюрократия.

Васкес рассмеялся, и я тоже не удержалась от смешка. Фонари мигнули, яркий свет потускнел. Прокурор мгновенно стал серьезным, бросил в урну пустой бумажный стакан и напряженно огляделся.

– Вот же змеи! – выругался рядом продавец сосисок. – Печь разрядилась! Я же только вчера магам кристалл относил!

И вроде бы не было в этом чего-то из ряда вон – ничто не вечно. Может быть, кристалл был старым и давно уже вышел из строя. Покупка нового – дело затратное, вот и заряжают их, как правило, до того момента, как они в принципе уже перестают энергию удерживать. Но я всё равно занервничала, особенно после того, как поймала пронизывающий до костей взгляд прокурора, а он возьми и улыбнись мне… подозрительно ласково…

Я достала папку из подмышки (видимо, сунула туда, пока пребывала в голодной прострации), и прижала к груди. И дело было вовсе не в оторванной пуговице – документы всегда действовали на меня успокаивающе, а потому я сразу почувствовала себя увереннее, и даже менталист, который остановился в нескольких шагах от нас, меня не смутил.