Не в силах додумать ускользающую мысль, он вскочил, схватил мелок и быстро заползал на коленях по грязному полу, вычерчивая диаграммы и схемы, записывая и стирая формулы, заглядывая в хрестоматию, затирая рукавом написанное, и снова лихорадочно рисуя, чертя, набрасывая…
Спустя минут сорок Агафон в изнеможении остановился, выронил мел и дрожащей рукой вытер со лба внезапно выступивший пот.
Значит, так…
Значит, других путей не было…
Кроме этого…
Он снова пробежал взглядом по записям, перевел взгляд на Мари, потом на свои руки, колени, светящиеся в полутьме сарая призрачно-синим, и упрямо сжал губы.
Если другого пути не было — значит, так.
Быстро переписав схему заклинания на поля фолианта, он взял метлу из кучи садового инвентаря у стены и старательно замел все вычисления и следы старых септограмм. Потом тщательно собрал и свалил в кучу все ненужное, принесенное ранее из лабораторий. Немного подумав и перечитав заметки на полях, он переписал их на ладонь и вслед за банками, склянками, травами и прочими черепами отправил в мешок и книгу, не заботясь, что при этом разгерметизировалось, помялось или разбилось, хотя некоторые компоненты в здравом уме и твердой памяти [11] Если и дальше хотелось оставаться в здравом уме и твердой памяти. Ну и в целом теле, конечно
было лучше не смешивать. Достав из кармана кошелек, он наспех пересчитал деньги, пожал плечами, вдохнул, написал короткую записку, засунул к печально звякнувшим монетам, добавил школьное кольцо и тоже бросил в мешок.
Вот теперь точно всё.
Теперь расстояние.
Отмерив на метловище полтора метра, Агафон окинул взглядом сарай и остановился в нерешительности: до боковых стен, почти не видных из-под бесчисленных грабель, лопат, метел, леек и прочих обитателей летнего парка и сада, было слишком близко. До задней стены — еще ближе. Если до двери окажется меньше, чем необходимо, Мари придется двигать, но при одной мысли о том, чтобы прикоснуться к ней сейчас, его начинала бить мелкая дрожь. Только бы хватило места… только бы хватило…
Когда он закончил откладывать расстояние, до двери осталось ровно полтора метра, и Агафон с облегчением выдохнул, мазнул пол перепачканными мелом пальцами, отмечая точку, и отбросил метлу.
Можно было начинать.
— Не боись, Маш, — с деревянной веселостью подмигнул он недвижимой фигуре в конце сарая и, сконфузившись, понурился и честно добавил: — Хуже не будет. Тебе, по крайней мере.
Первые слова заклинания сами прыгнули на язык, и воздух вокруг него и Мари отозвался, слабо засветившись бирюзой.
Короткие слоги и врезавшиеся в память пассы следовали одни за другими — простые, неуклюжие, часто лишние, Агафон сам понимал как никто другой — но это было первое составленное им заклинание, а принцип начинающего исследователя «лучше заложить запас прочности, чем, погнавшись за простотой и изящностью, получить пшик» он ощущал интуицией [12] И некоторыми другими частями анатомии тоже.
.
«Первое и последнее», — тоскливо мелькнуло в мозгу студента, когда он почувствовал робкое прикосновение льда к своим костям, но параллельно страху, непрошенная, хоть и понятная, вспыхнула радость. Значит, все работало!
И теперь оставалось только стоять и ждать, когда заклинание обмена вступит в полную силу.
Вспышка света резанула привыкшие к полумраку глаза словно ножом, заставляя зажмуриться и вскинуть руки к лицу.
— Ах, вот ты где, звезда наша! — под скрип открывающейся двери прозвучал за спиной до боли [13] В совести.
знакомый голос.
Мельников застонал, втянул голову в плечи, обернулся…
— Прячешься? — грозно размахивая рукой ледяной статуи, попер на него грудью Уллокрафт, и Агафон непроизвольно отступил.
Ректор занял освобожденную противником территорию, попытался скрестить руки на груди, но запутался [14] Данная операция на три руки и фонарь рассчитана не была.
и снова помахал перед носом скукожившегося студиозуса уликой.
— Шутки шутить со мной вздумал, милейший? Полагаешь, если ты внук царя Костея и за твое обучение такая прорва денег уплачена, то можешь жульничать на экзаменах? Головы нам дурить?
— Да… Нет… То есть… я… я… — растерянный, сбитый с толку, позабыв, чем он тут занимался, Агафон смотрел на ректора словно кролик на удава, и Уллокрафт, словно удав перед кроликом, зловеще качал головой и сверлил несчастную жертву взглядом.
— Думал, тебе это с рук сойдет? Думал, что можешь гонять меня по всей школе в такой холод? Думал, мы в прятки тут играем? В эдакий-то мороз?
Читать дальше