Мужчина выглядел крайне подавленным, но сквозь сильный шум Ши и Чалмерс не могли расслышать, что именно он говорил. Он подался вперед, как бы собираясь обнять женщину за шею, но его руки прошли сквозь нее. Он попытался сделать это еще раз, и снова неудачно. Очевидно, результаты этих экспериментов дошли до его сознания не сразу, поскольку он предпринял и третью попытку. На этот раз женщина исчезла из поля зрения. Было видно, что мужчина готов расплакаться, но появление Ши и Чалмерса заставило его сдержаться. Выражение крайней печали на его лице сменилось гримасой злобной решимости так быстро, как бывает только при показывании фокусов, основанных на оптическом обмане.
— Эй вы, рабы, — обратился он к Ши и Чалмерсу, — а ну идите сюда и берите это. — Он указал на груду оружия, лежавшего у его ног на тротуаре.
— Мы не рабы! — с негодованием в голосе ответил Ши.
— Значит, вы иностранцы. Берите это и следуйте за мной, если вам удастся выйти из города живыми. Они не щадят никого, кроме женщин и детей, которых предлагают продать в рабство.
— А может, так будет лучше всего, — предположил Чалмерс.
— Не знаю, — неуверенно ответил Ши. — Мне кажется, что мы переходим на сторону тех, кто терпит поражение.
— Быстрее! — взревел гигант. Они поторопились. — Ты, мне кажется, покрепче, — обратился мужчина к Ши. — Неси мой щит. А твой попутчик понесет дротики во время моей последней прогулки по любимому городу. Будь готов по первому слову дать мне мой верный дротик с древком из ясеня. А ты держи наготове щит, держи так, чтобы я сразу мог схватить его левой рукой. — С этими словами воин быстро зашагал по улице прочь от центра города. Ши нагнулся, чтобы взять щит. Ухватившись за ремни на внутренней стороне, он попытался поднять его. Щит оказался удивительно тяжелым, весом в фунтов семьдесят или восемьдесят. Он был настолько большим, что практически закрывал все тело Ши, и имел форму выпуклого овала с небольшими овальными же выборками по бокам на уровне талии. Щит казался сделанным из нескольких слоев кожи, поверх которых были закреплены бронзовые пластинки, служившие также и для украшения. Ши закачался под этой ношей, а позади него Чалмерс, у которого также возникли затруднения, изо всех сил старался ухватить охапку дротиков. Они были настолько гладко отполированы, что казались смазанными маслом.
Им удалось поравняться с мужчиной лишь тогда, когда он вышел на другую большую площадь. Эту площадь окаймляли высокие, похожие на храмы строения, и все они вот-вот должны были запылать. Все вокруг было усеяно трупами — тротуар, храмовые ступени; мертвые тела свешивались из оконных проемов. Центром архитектурной композиции площади была огромных размеров скульптура какого-то животного, возвышавшаяся над крышами. Это было некое зловещее существо со свирепыми, раскрашенными краской глазами и стоявшей торчком гривой; из-под брюха животного виднелась нелепая крышка какого-то люка, который вел внутрь скульптуры.
— Деревянный конь! — сказал Чалмерс, задыхаясь от быстрой ходьбы и тяжелой ноши.
— Да, — сказал шедший впереди мужчина. — Именно благодаря этой уловке, а не в честном бою, греки и взяли легендарный Илион [2] Илион — одно из названий Трои.
. Мы потеряли разум, потому что боги хотели этого. Мы не обратили внимания на предостережения жреца Лаокоона [3] Жрец Лаокоон — троянский прорицатель, яростно возражавший против того, чтобы оставленный греками конь был втащен в город.
и втащили этого коня в город, а затем устроили праздничную попойку. Вот так мы были наказаны за наши неверие и нечестивость.
— Мы в мире «Илиады»! — простонал Ши.
— Гарольд, — ворчливо оборвал его Чалмерс, — неужто вы и впрямь такой невежда?
— А с чем вы не согласны?
Чалмерс вздохнул.
— Я убедился, что классиков уже не изучают, как это было в мое время. «Илиада» завершается погребением Гектора [4] Гектор — сын Приама и Гекубы, главный защитник Трои.
: в ней Троя еще не разрушена, конь еще не построен, а Ахилл [5] Ахилл (Ахиллес) — сын морской богини Фетиды и Пелея, главный герой Троянской войны. Он совершил под Троей множество подвигов, но на десятом году войны был убит стрелой Париса, которую Аполлон направил в единственное уязвимое место на теле Ахилла — пятку.
еще жив.
— Признаюсь, я был чересчур поглощен изучением психологии, а поэтому и не уделял должного внимания классике. Так что же это тогда, «Одиссея»?
Читать дальше