Кристофер Сташефф - Сэр Гарольд и король обезьян

Обезьяна с иступленным криком бросилась на стержни, пытаясь добраться до Ши. Когда Король понял, что усилия его напрасны, он отпрыгнул назад, а затем снова бросился на железные стержни, колотя по ним дубиной в бешеной злобе. Ши сжался в комок в центре своего убежища, видя, что стержни под ударами прогибаются, а на крыше остаются вмятины. Однако они выстояли под ударами обезьяны. Наконец обезьяний Король запыхался, тяжело и хрипло дыша, оперся на свою дубину и замер, уставясь на Ши сквозь железные стержни решетки. Затем он вдруг завопил:

— Пучеглазый варвар! Куча вонючего навоза! Мешок с требухой! — Он продолжал еще некоторое время изрыгать подобные ругательства.

Ши переждал это словоизвержение, вспомнив об уловке, которой пользовался Сирано. Когда же мелкий злодей наконец замолчал, он сам обратился к нему:

— Ну, все сказал? Тогда послушай меня. Я — Гарольд Ши. — И протянул руку.

Обезьяний Король подошел почти вплотную к стержням и вновь завопил:

— Грязный невоспитанный вор! Я — Король обезьян, как тебе известно, и я разворочу эту проклятую клетку и оторву у тебя все твои члены, один за другим!

Вероятно, сегодняшний день был для него не совсем хорошим. Ши, припомнив, что он еще и психолог, спросил:

— За что?

Обезьяний Король несколько секунд смотрел на него в полной растерянности, а затем вновь разразился криком:

— Да за то, что ты вторгся в мою страну, а вдобавок еще и оскорбил меня!

Ши решил, что более тактичным будет не напоминать обезьяньему Королю, что единственное оскорбление, которое Ши нанес ему, было нежелание подчиниться и сопротивление Королю.

— Я очень сожалею по поводу всего, что произошло, но мы ищем нашего друга, который потерялся.

Лицо обезьяны нахмурилось.

— Почему вы решили, что он на моей Горе Цветов и Фруктов?

— Она, — уточнил Ши. — Мы просто идем по ее следу, если можно так сказать.

— Магический след? — Глаза обезьяны, казалось, сверлили его насквозь. — Значит, ты волшебник… понятно.

— Нет, я всего лишь разбираюсь в общих вопросах магии.

— А кем тебе доводится эта женщина?

— Это моя жена, — ответил Чалмерс вместо Ши.

Обезьяний Король вновь завертелся на месте, замахнулся дубиной, а затем, злобно уставившись на старшего по годам человека, спросил:

— А как она выглядела?

— Она примерно такого роста, — показал рукой Чалмерс, — стройная, темноволосая.

— С белой кожей и круглыми глазами, как у тебя самого? — спросил Король и, закивав головой, добавил: — Я встретил ее на пути сюда.

— Неужели? — всполошился Чалмерс. — И куда она шла?

— Теперь уже никуда: ее поймали бандиты. С ними у меня особые счеты. Шестеро этих мерзавцев недавно пытались убить Трипитаку, монаха, которому Будда приказал быть при мне. За это они поплатились своими жизнями. А этот тупоголовый бонза еще осмелился упрекать меня за это! Упрекать меня! За что? За то, что я спас ему жизнь!

Чалмерсу не терпелось поскорее узнать что-либо о Флоримель, но Ши решил, что будет лучше попытаться постепенно вернуть Короля к обсуждению этой темы.

— Может, у него были на это причины.

— Причины? Никаких причин; он лишь полагал, что я мог бы пощадить этих зарвавшихся мерзавцев, мог бы, наконец, только покалечить их, вместо того чтобы лишать жизни! Выходит, что надо щадить жизнь того, кто нападает на тебя, просто из милосердия!

— В этом есть смысл, — сказал Ши, — если, конечно, ты считаешь, что человеческая жизнь сама по себе чего-то стоит.

Обезьяна скривилась в презрительной усмешке:

— Чего еще можно ожидать от таких, как ты.

— Понимаешь, в нашем земном мире существует закрепленное законом право человека на жизнь. Может, как раз поэтому-то Будда и приставил к тебе этого монаха.

Король нахмурился:

— Зачем это нужно?

— Для того, чтобы ты постиг моральные принципы Будды. — Сказав это, Ши подумал, что глупо, должно быть, говорить о Будде как о живом мудреце: ведь он давно превратился в нечто большее, чем просто миф. Но, кто знает, может быть, в этом мире он еще существует? В конце концов, разве первое путешествие на силлогизмобиле не занесло его самого в мир, где все еще существовали древнескандинавские боги? Поэтому он должен был говорить с обезьяной, используя понятные ей термины и категории. — А разве Будда не объяснил тебе причину, по которой монах должен повсюду следовать за тобой?

— Кое-что сказал, — недовольно пробурчал Король.

— А разве не Будда превратил тебя в камень? — Заметьте, в голове Ши не укладывалось, что такое пышущее жизнью существо, как обезьяний Король, и вправду могло быть создано из камня… А может быть, и могло. Ведь известно, что в любом мире действуют свои физические законы, свои собственные принципы. Да и почему бы живому существу не быть сделанным из камня? Может, в глазах этой обезьяны Ши и сам, состоящий из мягких тканей, выглядел странным…