Софи Кинселла - Шопоголик спешит на помощь

– Но так нельзя! – в ужасе шепчет мама. – Нельзя себя наказывать! Что за глупости? Тебя этому в том центре научили? «Ты не заслуживаешь даже карандаша»?

– Ну, не совсем, – признаю я после секундного молчания.

Вообще в «Золотом покое» меня учили вырабатывать «трезвый подход к покупкам» и «закалять волю и контроль». Похоже, с закалкой воли я перестаралась.

Мама поглядывает на Сьюз и папу в поисках поддержки.

– Неважно, что произошло в Лос-Анджелесе! Я вижу молодую женщину, которая бросила все ради близких, – начинает пылко перечислять она мои заслуги. – Которая нашла адрес Кори, придумала, как пробиться к Реймонду… Что еще?

– Раскусила Алисию, – добавляет Сьюз.

– Точно! – восклицает мама. – Ты умничка, Бекки. Не надо чувствовать себя виноватой!

– Бекки, с чего ты решила, что все из-за тебя? – вставляет папа.

– Ты сам знаешь! – в отчаянии говорю я. – Потому что я должна была поехать к Бренту раньше, прежде чем его выселили и он исчез неизвестно куда…

– Бекки. – Папа кладет руки мне на плечи и заглядывает в глаза. – Я никогда не думал тебя в этом обвинять. Брент исчез по своим причинам. Ему вовсе не надо было уезжать. Его долги я погасил, и аренду за трейлер продлили еще на год.

– Что?

Я глупо хлопаю ресницами – и вдруг понимаю: ну конечно, папа обязан был сделать что-то в этом духе!

– Но его дочь ничего не сказала…

– Она и не знала. – Папа вздыхает. – Непростая ситуация сложилась, однако в ней никто не виноват, Бекки. И не смей обвинять себя!

– Ну… – слабо говорю я и замолкаю. Не знаю, что тут можно сказать. С плеч словно гора свалилась.

– Так что, дочка, – папа широким жестом указывает на витрину, – пожалуйста, позволь купить тебе карандаш. Ты заслужила.

– Нет! – торопливо выступает вперед мама. – Речь не об этом. Дело в Бекки. И в том, что с ней происходит. – Она замолкает, словно собираясь с мыслями. – Я отказываюсь воспитывать дочь, которая не может даже карандаши купить, потому что считает себя недостойной! Бекки, избегать шопинга можно по разным причинам. Никому не хочется, чтобы все стало как прежде, когда ты прятала банковские уведомления под кроватью… Уж прости, – краснеет она, – не стоило об этом вспоминать…

– Ничего. – Я тоже заливаюсь краской. – Здесь все свои, они в курсе.

Тут я краем глаза замечаю женщину в синем; она внимательно прислушивается к нам, но, перехватив мой взгляд, поспешно уходит.

– В общем, так не может продолжаться! Ты больше не моя Бекки… Или у тебя опять перерасход по кредиту?

– Вообще-то нет, – признаюсь я. – Мне совсем недавно заплатили за работу стилистом в Лос-Анджелесе. И денег у меня полно.

– И карандаши тебе понравились?

– Ну… – Я сглатываю комок. – Да. Наверное.

– Что ж, тогда вперед, милая. Ты должна сама решить, что тебе нужно. И если не хочешь ничего покупать – не надо. – Мама освобождает дорогу и шумно сморкается. – Только хватит твердить это свое «не заслуживаю»! Придумала тоже!

Короткая пауза – и все разбредаются по магазину, делая вид, что не будут за мной подглядывать. Мне не по себе. В голове все перемешалось. Зато на сердце гораздо легче. Я ни в чем не виновата. Так, может…

Может, я и куплю карандаш. В качестве сувенира. Например, вон тот фиолетовый с серой птичкой. Он стоит всего два сорок девять. А карандаши всегда нужны, правда?

Решено: я, Бекки Брендон, урожденная Блумвуд, куплю себе карандаш!

Я тянусь к нему, и когда пальцы почти смыкаются на деревянном стержне, лицо словно озаряет солнечным лучом, а по животу растекается приятное тепло… О, как же я соскучилась по этому чувству!

Так. Постойте-ка. А что там насчет «совершай покупки осознанно и вдумчиво»? Господи боже! Насчет «осознанно» вроде все в порядке – я четко понимаю, что делаю. А как насчет «вдумчиво»?.. Речь ведь идет о малюсеньком карандашике, что о нем думать?..

Беда в том, что это не просто карандаш. Это чудесный карандаш! Не только мне одной так кажется – остальным он тоже приглянулся.

– Замечательный карандаш, – подбадривает Сьюз, читая мои мысли.

– Наверняка им очень удобно писать, – вторит ей Дженис.

Родители переглядываются, и мама говорит:

– Помнишь, как мы каждый год покупали канцтовары в школу?

Я точно проваливаюсь в прошлое: вот мне пять лет, и мы стоим выбираем пенал. Я, конечно же, клянчу самый красивый: розовый и пушистый. А еще – новенький транспортир (или как он там называется?).

(Вообще-то мне каждый год покупали новый транспортир, а я им так ни разу и не воспользовалась, только маме с папой, конечно же, не говорила.)