Борис Леонтьев - Триумф великого комбинатора

Остап вышел на широкую улицу Энгельса. Прямо перед ним распластался сквер с высохшим фонтаном и узкими асфальтовыми дорожками. Под погасшими керосино-камильными фонарями шел немногочисленный митинг. – Товарищи, гадина империалистического застоя своим позорным жалом насилует наши социалистические завоевания! Еще немного – и республика будет беременна! – зверским голосом вещал толстый во все стороны оратор. – И, что самое важное, мы ничего не можем этой твари противопоставить!

– А ну ее в болото! – вмешался участник в костюме цвета уснувшего морского животного.

– Вы считаете, что этого будет достаточно? – трубил агитатор.

– А то! – подтвердил свое предложение участник.

– Товарищи! Похоже, что в наши ряды затесалась одна из этих паршивых сволочей! – с угрозой в голосе воскликнул толстяк, соскочил с трибуны и дал серебрянному в нос.

Дул легкий ветерок, он приятно шевелил волосы и забирался через воротник под пиджак к самому телу. Остап бесконечно потянулся и, испытывая удовольствие, торжественно молвил:

– Конгениально! Кашу на огонь я поставил. Пусть варится. Будем ждать.

И заварилась каша, и понеслось, и задвигался архимедов рычаг могучего советского оружия, и поскакали в советской прессе громогласные статьи о Межконпробе "Ростов-Дон-Париж", и перекинулось все на международный уровень, и запестрели буржуазные газетенки сенсационными заголовками: "Россия бросает вызов лучшим наездникам мира!", "Азиаты-революционеры стремятся попасть в цивилизацию на кобылах!". Затрясся от сообщений эфир: "Неужели "Золотой хомут" получат большевики?", "Почему молчит Лондон?", "Кто же получит почетный приз?" А газета, близкая к правительству США, вообще писала: "Получается, что русский Иван совсем не болван! Русский Иван подарил миру Межконпроб!" Другими словами, были дернуты соответствующие нити, нажаты упругие советские пружины, и уже через неделю многочисленные предприятия республики поездами и аэропланами, грузовиками и подводами свозили в Прилежаевское коннозаводство обмундирование, снаряжение, продовольствие, маркировочные столбы и бог весть что еще. Товарищ Ляшко забыл, что такое сон. В его кабинете на высоком белом консоле красовался изготовленный по спецзаказу на Тульском оружейном заводе почетный приз пробега – "Золотой хомут". Что до товарища Гурия, то он ограничился общим руководством. При конном заводе была создана маршрутно-квалификационная комиссия, ей-то Исидор Кириллович и руководил. Днями и ночами пыхтела МКК над общей картой маршрута. Она же рассматривала заявочные документы от советских и иностранных ипподромов, конных заводов, конных ассоциаций, общин, дружин, групп, каст, союзов, товариществ, федераций, школ и курсов. Заявок было хоть отбавляй! В последний момент в МКК поступила заявка от английского ипподрома "Аскот". Наездникам Новой Гвинеи и Республики Зимбабве, после обстоятельной беседы с начальником МКК Гурием, по непонятной причине, дали от Полежаевских ворот поворот. Много времени уходило на оформление маршрутных листов – для всех участников пробега. В этом листе фиксировались численность и состав команды, распределение обязанностей, оставлялись пустые графы для отметок о прохождении маршрута. Остап лично дышал на новенькую печать МКК, с предельной бюрократичностью хлопал ею по маршрутному листу, макал перо и залихватски расписывался. В финале этой процедуры, к удовольствию председателя МКК, по оформленным документам скакало пресс-папье с ручкой в виде золотой лошади. 15 июня, ранним утром, когда небо засинело так притягательно, что подбивало на энтузиазм, на Прилежаевском конном заводе по случаю Международного конного пробега "Ростов-Дон-Париж" под лозунгом "Даешь Межконпроб!" открылся грандиозный митинг. Взрыв вездесущего оркестра ударной волной окатил конный завод. Музыканты, обжигая губы о горячие металлические мундштуки, играли церемониальный марш. Текли величественные звуки, пробуждающие в сердце гордость за советских наездников. Под звуки оркестра участники Межконпроба вели под уздцы холеных жеребцов. Торжественно развевалось кумачовое знамя. Гудела разношерстная толпа, состоящая из представителей крупнейших газет и телеграфных агентств мира, коннозаводческого населения и маститых наездников. Поднявшийся на трибуну Ляшко обдал собравшихся теплыми словами. Каждую минуту громкий дикторский голос, усиленный репродуктором, объявлял:

– Товарищи! Отойдите за пределы досягаемости задних копыт!