Хуан Мильян - Цианистый калий… с молоком или без?

Сокорро. Восемнадцать, донья Адела? Возможно ли? И все они живехоньки?

Лаура. Надоели вы мне своими глупостями, донья Сокорро! Не умеете в гостях себя вести — сидите дома по крайней мере!

Венеранда(со смехом). Простите ее… Она как дитя… Ничего худого не думала.

Лаура. Тшш! Тихо! В этом доме смеяться запрещено. Это вам не цирк! А коли желаете смеяться, заниматься чем-то запретным, курить гашиш… На улицу! Туда, где такое позволяют.

Марсиаль вновь начинает храпеть.

Адела. Доченька, не волнуйся, пожалуйста.

Лаура. Оставьте, мама. Если вовремя не пресечь смешки и шуточки, то не успеешь оглянуться, как дом превратится в лекторий или что-нибудь подобное.

Марсиаль храпит.

И без того все вокруг прогнило, так что…

Донья Адела снова берется за свисток, Марсиаль очень медленно поднимается, потягивается.

Все в порядке, не так ли? Ты решил, что это не дом, а лекторий: только заговорят, ты сразу засыпаешь.

Венеранда. Такой славный мальчик!.. Поспал, сынок? Ну подойди, поцелуй маму. (Подходит и целует его.) А трубка-то, сынок, трубка-то: всегда во рту.

Марсиаль достает из кармана трубку и зажимает ее в зубах.

Вот так… Прекрасно, Марсиаль. Ну-ка, покажи донье Аделе лупу, что я тебе купила.

Марсиаль мотает головой.

Почему — нет?

Сокорро. Стесняется.

Марсиаль снова садится и засыпает.

Венеранда. Купили ему замечательную лупу — пусть разглядывает следы от пальцев себе подобных. И набор отмычек. Так ведь, Марсиаль? Марсиаль! Марсиаль! Господи Боже мой! Донья Адела, сделайте одолжение…

Донья Адела свистит. Марсиаль поднимается на ноги.

Марсиаль (расхаживая по комнате, считает шаги). Ясно как день… Двадцать шесть шагов на восемь… В этом доме вот-вот будет совершено преступление.

Раскат грома.

Венеранда (хлопает в ладоши). Браво, Марсиаль! Очень хорошо! Видели,

Сокорро? Видели, каков? Марсиаль, трубка!

Адела. А почему вы сказали это… насчет убийства?

Марсиаль. Чую… У меня нюх на это — уникальный. От меня ничего не скроется. Тут пахнет преступлением.

Венеранда. Очень хорошо, Марсиаль! Трубка! Ну, покажи нам лупу.

Адела. Это от жаровни пахнет, гарью.

Лаура. Не обращайте внимания. Говорит невесть что. Только и знает — спать.

Марсиаль. Я не сплю, я думаю. Мой мозг не дремлет.

Лаура. А как же Эстремадурский Сатир? Он смеется над тобой, смеется над полицией и над всей округой. Ты читал газеты, Марсиаль? Вчера он опять вышел на охоту.

Венеранда. Не может быть! Какой ужас!

Адела. Это чудовище лишило спокойной жизни всех одиноких женщин… Кто же стал его жертвой на этот раз?

Марсиаль. Илария, дочка Фелипе, из переплетной мастерской на улице Здоровья.

Сокорро. Эта маленькая, в веснушках? Как мне его жаль!

Венеранда. Ты хочешь сказать, тебе жаль ее…

Сокорро. Да нет, бедного Сатира жаль. Идиотом надо быть…

Лаура. Я полагаю, бедняжка теперь кинется в объятия монастырской обители.

Марсиаль. Пока что она кинулась в объятия жениха. Он говорит, что ему плевать на случившееся. Хороший парень, они через месяц женятся.

Лаура. Возмутительно! А ты в это время спишь да по гостям с мамочкой разгуливаешь.

Марсиаль. Я тебе уже сказал: в этом доме пахнет смертью, преступлением… А Сатиру я посвятил достаточно времени. Теперь у меня есть лупа, есть трубка и отмычки. Но главное — голова. Сатир будет у меня в руках нынешней ночью, вы увидите, на что способен Марсиаль.

Венеранда. Так, сынок! Прекрасный ответ!

Лаура. Не смеюсь только потому, что, боюсь, подумают: дедушка умер. Противно слушать тебя! Тупица! Эстремадурский Сатир — настоящий мужчина, не то что ты или даже я!

Марсиаль. Если этот тип нынешней ночью не попадется, я меняю профессию.

Венеранда. Сынок, трубка! Трубка! Вот так… Глаз радует. До чего же идет ему эта форма!

Марсиаль. Ладно, мама. Я думаю, нам пора. Мне надо завершить кое-какие дела. Венеранда. Пошли, сынок, пошли. (Поднимается.) Пошли, Сокорро. Ладно… Спасибо большое за ужин. Довольно скудный! Ну, разумеется, в такие моменты не до ужина. Правда, Сокорро?

Сокорро. Разумеется, да и мы не ради котлет сюда приходили.