Стив Мартин - Пикассо «Ловком кролике»»

У картины возникает ПИКАССО, крутит головой.

ПОСЛАНЕЦ: А вы, правда, видите овец?

ГАСТОН: Я вижу овец, она видит овец. Все здесь видят овец, кроме вас.

ПОСЛАНЕЦ: Ну, спасибочки, дружище… По мне, так это пять странных женщин.

ПИКАССО (останавливаясь) : Откуда ты, ты сказал?

ПОСЛАНЕЦ: Из будущего.

ПИКАССО: А почему ты оказался здесь?

ПОСЛАНЕЦ: Она послала меня с посланием.

ПИКАССО: Кто она?

ПОСЛАНЕЦ: Та, что шепчет тебе на ухо всякий раз, когда твой карандаш касается бумаги.

ПИКАССО: А что за послание?

ПОСЛАНЕЦ: А ты готов его принять?

ПИКАССО: Готов.

ПОСЛАНЕЦ: Тебя лучше отойти.

ПИКАССО, подумав, отходит назад от картины. ПОСЛАНЕЦ щелкает перед ней пальцами. Картина превращается в оригинал картины Пикассо «Авиньонские девушки», площадью 2,5 кв. м… ПОСЛАНЕЦ и ПИКАССО смотрят на нее в изумлении.

Никто, кроме них, конечно, не видит изменений. ПИКАССО отворачивается от картины, идет к выходу.

ПИКАССО: (про себя) : Я мог бы вечно мечтать об этом и не сделать этого, но, когда приходит время, чтобы это сделать, Боже, я хочу быть готов к моменту конвергенции между вещью сделанной и вещью в процессе делания, между вещью, которая должна быть сделана и самим делателем. В этот момент я говорю с каждым, я мечтаю о миллиардах, я становлюсь частью вас, той частью, что не может быть понята Богом, и потому он позволяет ей выпустить кровь из запястья на холст. И это может быть сделано только потому, что я чувствую эти вещи: похоть, алчность, ненависть, счастье (поворачивается к стойке) . Это как раз то самое.

ЖЕРМЕН: Что?

ПИКАССО: Оказаться в нужном месте в нужный момент.

ГАСТОН: Что за момент?

ПИКАССО: Момент, когда я завершил «голубой» период. Я бы не отказался выпить еще вина.

ЖЕРМЕН: Какого?

ПИКАССО (оглядываясь на пейзаж с овцами) : Розового.

ПИКАССО (ПОСЛАНЦУ) : Меня зовут Пикассо. Вы художник?

ПОСЛАНЕЦ: У меня был свой момент.

ПИКАССО: Какого рода?

ПОСЛАНЕЦ: Момент завершения.

ПИКАССО: Мне это знакомо. Я только что столкнулся с этим чувством.

ПОСЛАНЕЦ: Неплохое чувство.

ПИКАССО: Именно.

ПОСЛАНЕЦ: Думаю, не каждому дано это испытать.

ПИКАССО: Да, конечно, нет.

ПОСЛАНЕЦ: Трудно узнать, когда это происходит, когда все кончено.

ПИКАССО: Никому не говорите об этом. Пусть лучше думают, что вы знаете.

ПОСЛАНЕЦ: Да, сэр.

ПИКАССО: Не позволяйте никому думать, что мы не можем это узнать в действительности. Мы, как цыплята, что ковыляют гуськом через дорогу. Мы делаем это, но не знаем, почему и зачем.

ПОСЛАНЕЦ: Да, сэр.

ПИКАССО: И помните, в душе мы великие, потому что мы оригинальны.

ПОСЛАНЕЦ: Ну, это вы немного слукавили, мсье Пикассо. Считается, что мы оба испытали большое влияние негритянского искусства.

Звучит чарующая музыка. Потолок исчезает, являя взгляду звездное небо.

Пейзаж с овцами все еще виден нам. ЭЙНШТЕЙН вскакивает со стула, вглядывается.

ЭЙНШТЕЙН: Вы видите?

ПОСЛАНЕЦ: Крыша исчезла.

ЭЙНШТЕЙН: Зажигаются звезды.

ПИКАССО: Миллионы и миллионы звезд.

ЭЙНШТЕЙН: Мало насчитали.

ПОСЛАНЕЦ: Ночь. А я и не знал, что уже ночь. Знаете, путешествие такая вещь… Когда я прибыл сюда, то не знал, было это время обеда или ужина, или еще чего-нибудь. Я поправился на десять кило. Надеюсь сброшу их, когда буду возвращаться назад.

ПИКАССО: Интересно, в чем я буду, когда напишу это?

ПОСЛАНЕЦ: Я бы предпочел что-нибудь белое с широким ремнем на поясе (Чуть погодя) . Вы видите?

ЭЙНШТЕЙН: Взрывающиеся звезды. Они пробивают атмосферу и сгорают белым пламенем.

ПИКАССО: Хотел бы я жить долго. Отставить длинный огненный след в небе…

ЭЙНШТЕЙН: От горизонта до горизонта.

ПОСЛАНЕЦ: Вот это да!

ПИКАССО: Такой яркий, что, если оглянуться назад, можно будет его увидеть прямо перед собой.

ЭЙНШТЕЙН: Мне нравится это…сохраненное зрение.

ПИКАССО: Мне тоже. Когда мне стукнет 80. Сохраненное зрение.

ПОСЛАНЕЦ: Мне тоже, хотя и не представляю, что вы имеете в виду.