Жан Ануй: Дикарка

Гартман.Не сопротивляйтесь. Вы увидите, Флоран расточает вокруг себя тысячи маленьких радостей — надо только уметь смиренно принимать их. Мало-помалу в вас совершится странное превращение. Не сопротивляйтесь. Вы начнете думать, как они, вам будет это казаться естественным. Я тоже был человеком, я бунтовал. Но череда безоблачных дней втянула меня в свою орбиту… Вот увидите, мало-помалу вы разучитесь чувствовать боль. И ничего не будете требовать от них — кроме крошечной частицы их радости.

Тереза(помолчав). Но ведь это все равно что отчасти умереть.

Гартман.Да, отчасти.

Тереза.Я его люблю, Гартман. Я согласна быть мертвой рядом с ним. Но вы? Он говорил мне, что вы богаты, у вас не было нужды становиться его импресарио.

Гартман(тихо). Я люблю божество, обитающее в его пальцах.

Пауза. Флоран продолжает играть.

Тереза(вдруг по-детски, из глубины громадного кресла, куда она забилась). Надо просто не думать, что где-то есть другие люди, которые живут, мучаются, умирают… Я останусь здесь навсегда. Буду выходить из дому только с ними, буду ездить в их удобных вагонах, жить в их отелях, где такие вежливые хозяева, правда, Гартман?

Гартман(тихо). Да, Тереза.

Тереза.Я буду устремлять свой взгляд только туда, куда смотрят они, — на цветы, на драгоценные камни, на добрые лица… И я стану безмятежной и ясной, как они, и ничего больше не буду знать. (Повторяет, как ребенок, зачарованный сказкой.) Ничего больше не буду знать, Гартман. Вот, наверное, самое хорошее — ничего не знать.

Гартман.Да, Тереза.

Тереза.Счастье — это увертка хитрецов и ловкачей… Но не бойтесь, я научусь, я тоже научусь.

Гартман(с некоторой грустью). Да, Тереза, вы тоже.

Экономка(поспешно входит). Мадемуазель… мадемуазель… Приехал ваш отец…

Тереза(побледнев). Отец?

Экономка.Да, мадемуазель. Оп такой взволнованный… Приехал с вокзала на такси… Говорит, что ему надо немедленно увидеть мадемуазель.

Гартман.Тереза, я уйду, но если я вам понадоблюсь, не забудьте, что я до поздней ночи сижу в своей комнате, у окна. (Уходит.)

Вбегает взволнованный Тард. Театральным жестом воздевает руки к небу, но осекается, увидев выражение лица Терезы. Экономка уходит. Тард снова повторяет свой жест, но несколько менее аффектированно.

Тереза.Ну говори, в чем дело?

Тард.Это ужасно!

Тереза.Что ужасно? Я запретила тебе являться сюда.

Тард.Говорю тебе, это ужасно. Твоя бедная мать…

Тереза.Что с нею?

Тард.Боже, боже!

Тереза.Да говори же! Она заболела, умерла?

Тард.Почти. Ударилась об угол рояля!

Тереза.И ты явился, чтобы это сообщить?

Тард.Бессердечная дочь! Она ударилась головой и едва не отдала богу душу. А из-за чего? Знаешь ли ты, из-за чего? Перед тобой стоит поруганный муж! У твоей матери был любовник!

Тереза.То есть как?

Тард.Госта.

Тереза.Но ведь ты уже тринадцать лет знаешь об этом!

Тард.Да, я знал, но знал я один! А теперь это знают все. Сцена на глазах у всех, чудовищный скандал во время концерта, безобразная перебранка. И сейчас еще краска стыда заливает щеки твоего отца… Госта ударил ее кулаком… И, конечно, все из-за тебя!.. Слава богу, меня в это время не было! (После небольшой паузы.) Когда я вышел из отдельного кабинета…

Тереза.Ты спрятался в отдельном кабинете?

Тард.Почему спрятался? Я случайно находился там. Так вот, когда я вышел из кабинета. Госта уже ушел — опять посреди концерта! — а твою мать привели в чувство. Он будто бы заявил, что убьет твоего жениха, и взял револьвер. Но ты меня знаешь. Я схватил такси. Вскочил в поезд. Потом во второе такси. За первое такси — семнадцать франков, за поезд — восемьдесят. Это был скорый, в нем только первый и второй класс. А такси с вокзала — двадцать пять франков… Оно ждет у дверей… Я так спешил, не захватил ни гроша… (Для вида ощупывает карманы.)

Пауза. Тереза не двигается с места.

( Снова шарит по карманам.) Счетчик щелкает… Ты не можешь мне дать?.. Мы рассчитаемся…

Тереза(вдруг кричит). Ты получишь свои деньги! Замолчи хоть на минуту!

Тард(которому эта мысль не дает покоя). Но ведь… счетчик включен, дочурка…