Сергей Смирнов - Там, где кончается организация, там – начинается флот! (сборник)

– Ага… – удовлетворённо сказал командующий и, прищурясь, нашёл под толстенным оргстеклом стола телефон рубки дежурного, сам позвонил, дождался, пока трубку снимут, выслушал, как там представляются, сам представился (миролюбиво очень) и невинно поинтересовался:

– А что, катер-то наш… «Ярославец» который… Отвалил уже? Да?.. А кто ж там на борту-то? Кто убыл-то?.. Не-е, всех давай… Всех. Ага, – после некоторой паузы снова удовлетворённо сказал командующий и попытался закончить, – Ну, счастливой вахты! Как? Как не на вахте? А на чём же?.. На дежурстве?!! А я думал, у вас одни вахты сплошь… Ну, один хрен – счастливого дежурства! Ну, моряки!.. Всё-то у вас не как у людей, – и положил трубку.

Чем-то генерал был так доволен, что аж по-кошачьи жмурился, но взял себя в руки, сцепил пальцы перед собой и, напустив на себя мрачный и расстроенный вид, начал издалека:

– Вот ведь, товарищи офицеры, какая по моему ведомству чехарда приключилась…

После чего генерал рассказал капитану первого ранга, который командовал целой бригадой ракетных противолодочных кораблей, и капитану третьего ранга, который как раз одним из таких кораблей и командовал, то, что, по мнению генерала, произошло на борту военно-транспортного вертолёта МИ-восемь во время его перелёта из Мамоново на базу в Быхово. Рассказывал он абсолютно серьёзно, убеждённо и веря самому себе.

Где-то в самом начале душещипательного повествования комбриг сел вперёд на самый краешек кресла, низко-низко наклонился, да так и слушал командующего до самого конца. Плечи его время от времени подрагивали. Да и не удивительно – февраль месяц на дворе… Зябко. А шея – красная… Отчего-то.

Кэп же не мог себе позволить таких вольностей в присутствии генерала, поэтому сидел прямо, как свечечка, выражение лица имел скорбное, а глаза – полуприкрытыми. Ибо открой он их, тот ржач, которых в них плясал, сломал бы генералу всю мизансцену:

– …таким образом, боевая единица утрачена, а мне отвечай, – замогильным тоном закончил генерал и замолк.

Все остальные молчали тоже. И до-о-олго. Генерал закурил, повертел головой, посмотрел на одного и на другого, и, не выдержав, довольно раздражённо спросил:

– Ну, и чё молчим? Сказать что ль нечего?..

Кэп чуть приоткрыл глаза… Всё!!! Глянувший на него исподтишка комбриг немедленно затрясся всем телом. И вскоре уже просто ржал в голос. Еле сдерживаясь, пару раз подхихикнул и кэп. Генерал обиделся, оскорбился, насупился и… смущенно прыснул. Скоро ржали все! От души, до слёз, до колик, хватаясь за животы и показывая друг на друга пальцами!..

Как отсмеялись, субординация вернулась сама собой и кэп стал задавать генералу осторожные и вежливые вопросы, уточняя детали рассказанного. Однако вскоре стало ясно, что ответы его интересуют мало. Просто он всем как-то дал понять, что хотя и не такой умный, как гидроакустик, и эффекта Доплера не помнит, но белиберду про эфирные добавки в керосиновом топливе печатью своей войсковой части заверять не собирается.

Надо сказать, что генерал, человек опытный, ничуть не расстроился, а, потерев ладони, произнёс:

– Командир, сколько время-то?

– Около пяти уж… – кэп сообразил, что вылез из каюты без наручных часов, так как вообще уже вылезать из неё не собирался, и, поискав взглядом по переборкам, нашёл флотские часы с зеркальным циферблатом, разбитым на все двадцать четыре часа, и избежал позора, – четыре-полста две, товарищ генерал!

– Во-о-о!.. – протянул генерал, – У меня в любом полку уже бы перекусить сообразили…

Командир поймал укоризненный взгляд комбрига и, чуть смутившись, попросил разрешения отлучиться. И уже понёсся рассыльный поднимать матлаков кают-компании да офицерского кока, и уже доложили первые, что с закусками пока небогато, но они ща баталера растолкают и чё-нить сообразят. А кок, наоборот, чуть рисуясь, предложил на выбор долму, самолепные пельмени, перец фаршированный, да утку. А хотите, говорит, просто свинины кусищами нажарю, а? И послал тогда командир за боцманом… И поплёлся тот в кокпит за шилом, гремя ключами и размышляя – вот на что он будет в заводе тому же кэпу в каюту угловой диван делать?.. Слабое место флота – гостеприимство и радушие. И знал генерал, как морякам поляну накрыть, и за их же счёт.

И знал, что уж и накрывается она. И минут через десять всего прозвучал во флагманской каюте первый тост за содружество родов войск, а к теме утопления МИ-восьмого и не возвращались уже.