Николай Уваров - Вологодчина в русском фольклоре

А и государь-от царь Иван же свет Васильёвич.

А и вот приехал царь, поел-попил с дорожочки,

А и стал, стал же государь же царь выспрашивать,

А и вот выспрашивать-то начал он, выведывать:

«А и как дела идут у вас же всё во Вологды?

А и как не сохранили, не сберегли храма Николина,

Вот разбили-то, разбили всё втору Москву,

Вот Москву втору же всё же, вот Николин храм?

Я ведь всё ровно положу денёг снова тут, -

Пушшай будет же тогда опять втора Москва.

Расскажите-тко всё мне да правду сущую,

Как засадили вы в темницу добра молодца,

Мужика же засадили-то деревеньского?

За каки дела вы засадили тут?»

«Потому, государь, засадили мы – не знамкакой,

Он пришол да всё поил да голь кабацькую,

Голь кабацькую поил да он, посадьскую,

Он росчитывал се да всё же золотой казной;

Как у кажной-то у голи у кабацькою,

Всё у кажного ведь и есь да золотой у них:

Говорят, шшо дал мужик им деревеньской-от,

Деревеньской мужик йим дал на пропитаньицо».

Тут ведь говорил им же государь же царь,

Государь-от царь говорил Иван Васильёвич:

«Вы берите-тко сечас да золоты клюци,

Вы пойдёмте-тко со мной же в тёмну темницю,

Я хочу, хочу, ведь и царь, да посмотреть его,

Посмотреть хочу его, ведь поговорить же с ним».

Как тогда-то вот пошли да со царём народ,

Отмыкали скоро тут же тёмну темницю;

Заходил-то государь же царь Иван Васильёвич,

Тут ведь кланелсе ему всё Арсёнушко:

«Здраствуй, здраствуй-ко, государь же царь Иван Васильёвич!»

«Здраствуй, здраствуй, мужичок же деревеньской-от,

Я не знаю, как тебя зовут по имени!»

Отвечал тогда ему же всё Арсёнушко:

«Меня зовут-то, государь царь Иван Васильёич,

Меня зовут, зовут ведь всё же вот Арсёнушко,

А по батюшке звеличать же сын Иванович.

Я от батюшки остался очунь малёшенек.

Как взрастила меня же родна матушка,

Я вдовин-то сын ведь всё же есть ведь самой-то;

Не имел же я, Арсёнушко, йименьица,

Я пропитывал свою матушку трудом своим.

Вот задумал я итти смотрять второй Москвы,

Посмотрел-то, слава Богу, я твой славной второй Москвы,

Посмотрел-то я ведь и храму-ту Николина.

Хороша твоя прекрасная втора Москва,

Ишшие есть на што посмотрять-полюбоватисе!»

Закрычали все народ-люди во Вологды:

«Уж ты гой еси, государь Иван Васильёвич,

Ты не хош ли всё спустить на волю-ту разбойничка,

Как ночнёго хош спустить же подорожницька?

Он ограбит же опять да не одну Москву,

Он зайдёт, зайдёт во славну твою каменну Москву,

Он ограбит-то ведь и много всего хорошего в каменной Москвы.

Ты кончай-ко-се скорей, да царь, его же сам!»

«Вы не страшитесь-ко, народ, моей смерти скорою,

Придёт, придёт-то ведь скоро смерть моя своя.

Попрошу-то смерть ту же всё и я у вас,

Што котора мне какая смерть самому ндравитса,

Самому ндравитса-та смерть, да всё же хочетса.

Уж ты гой еси, государь же царь Иван свет Васильёвич,

Благослови-ко меня же слово-то промолвити,

Как ведь слово-то промолвити, речь говорите,

А мне без той ли всё казни без скорыя,

А и миня без той ли всё без ссылочки без дальнё,

А и мне ли всё без той ли всё насмешечки великою!»

Отвечал ему государь-от царь Иван Васильёвич:

«Говори-ко ты, Арсёнко, что ведь надобно,

Обо всём теперь будет простительнё».

«Уж ты дай же мне-ко смертью помереть такой,

Как такой же мне смертью, какой я хочу:

Уж вы сделайте мне всё же столб высокой-от,

Как ко етому столбу повесьте вы рей высучой-от,

У того ли всё рея да всё высучего

Сделайте мне лисенку, да всё три ступенечки, -

– Я ведь вылезу тогда да на высучой рей,

Издалёка-то народ будет видеть преступника,

Вот преступника-то видеть тут, разбойника!»

Говорил же государь царь Иван Васильёвич:

«Как по твоему ведь и будет-то по желаньицу:

Как ведь сделаю-то столб-от всё высокой-от,

Ко столбу-то всё подвесят-от висучий рей,

Тут ведь сделают-ту лисенку у рея тогда,

Как во лисенке-то сделают три ступенечки,

Отовсюль-то будет видеть тибя, Орсёнушка!»

«Уж ты гой еси, государь Иван Васильёвич,

Как арсёнкова-то смерть будет не милослива,

Немилослива вона, очунь страшная,

Из веков-то в веки будут вспоминать её!»

Пожелал же смерти скорою Арсёнушко;

Приказали тут ведь и делать-то столб высокой-от,

Приказали сделать рей да тут высокой-от,

Вот высокой рей ведь и делать-то высучей же,

Приказали делать и лисенку, три ступенечки.