В. Носков - Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена

Писатель, как судья, должен быть бесстрастен и бессострадателен. И что же останется нам в отраду, если не будут произносить у нас хоть над трупами славных окончательного Египетского суда? (П. А Вяземский, 38)

Картины поэта должны быть так написаны, чтобы живописец мог кистью своею перенести их на холстину. (П. А. Вяземский, 38)

Служенье муз не терпит суеты;

Прекрасное должно быть величаво…

(А. С. Пушкин, 4)

Однообразность в писателе доказывает односторонность ума, хоть, может быть, и глубокомысленного. (А. С. Пушкин, 9)

…Истинный талант блестит везде, на всяком направлении, под всяким влиянием. (А. С. Пушкин, 11)

Ежели, паче чаяния, молодой человек еще и поэт и захочет выразить свои чувствования, то как избежать ему подражания? Можно ли за это укорять? Талант неволен, и его подражание не есть постыдное похищение – признак умственной скудости, но благородная надежда на свои собственные силы, надежда открыть новые миры, стремясь по следам гения, – или чувство, в смирении своем еще более возвышенное: желание изучить свой образец и дать ему вторичную жизнь. (А. С. Пушкин, 13)

Но поэзия не всегда ли есть наслаждение малого числа избранных, между тем как повести и романы читаются всеми и везде? (А. С. Пушкин, 14)

Подстрочный перевод никогда не может быть верен. Каждый язык имеет свои обороты, свои условленные риторические фигуры, свои усвоенные выражения, которые не могут быть переведены на другой язык соответствующими словами. (А. С. Пушкин, 16)

Состояние критики само по себе показывает степень образованности всей литературы вообще… Презирать критику значит презирать публику (чего Боже сохрани). (А. С. Пушкин, 21)

В романтизме главное правило, чтобы все было странно и наоборот. (О. И. Сенковский, 1)

Поэт был уже великий, но еще безыменный. (О. И. Сенковский, 3)

Без предисловия теперь никакая глупость не выходит в свет, и добросовестный читатель непременно обязан пожертвовать частицей своего терпения в пользу этих литературных прокламаций: это единственный чистый доход авторского самолюбия. (О. И. Сенковский, 12, 1)

…Автор какой-нибудь книги есть тот необыкновенный человек, который, один на всем земном шаре, прочитал ее трижды, не задремав ни разу. (О. И. Сенковский, 12, 1)

Прошу стихи мои улыбкой,

Их не читая, наградить:

В них музы нет, не может быть,

Они написаны ошибкой.

(Н. М. Языков, 9)

Я виноват; но знаю – вы

Поэта вашего поймете

И шутку вольной головы

Невинной шуткой назовете.

(Н. М. Языков, 10)

О! пусть мои стихотворенья

Из милой памяти людей

Уйдут в несносный мрак забвенья

Все, все!.. Но лучшее, одно

Да не погибнет: вот оно!

(Н. М. Языков, 21)

Так ты, поэт, в годину страха

И колебания земли

Несись душой превыше праха,

И ликам ангельским внемли,

И приноси дрожащим людям

Молитвы с горней вышины, —

Да в сердце примем их и будем

Мы нашей верой спасены.

(Н. М. Языков, 27)

…Кто не читал предисловия, тот знает только половину книги. (В. Ф. Одоевский, 5)

Комик должен усиливать характеры и никогда не изображать портретов: самое забавное происшествие может показаться скучным в рассказе. (В. Ф. Одоевский, 6)

Перевод – пробный камень поэтов-ремесленников. (В. Ф. Одоевский, 6)

Видеть себя в печати – одна из самых сильных искусственных страстей человека, испорченного книжным веком. (А. И. Герцен, 9, 2, 18)

…Появление «Мертвых душ» было важнее назначения двух Паскевичей фельдмаршалами и двух Филаретов митрополитами. (А. И. Герцен, 9, Русские тени, 1)

У народа, лишенного общественной свободы, литература – единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести. (А. И. Герцен, 16, 4)

Надо сказать, что цензура чрезвычайно способствует развитию слога и искусства сдерживать свою речь. Человек, раздраженный оскорбляющим его препятствием, хочет победить его и почти всегда преуспевает в этом. (А. И. Герцен, 16, 5)

Гармонии стиха божественные тайны

Не думай разгадать по книгам мудрецов…

(А. Н. Майков, 1)

АНИЧКОВДмитрий Сергеевич (1733–1788) – профессор логики, метафизики и математики Московского университета. Его диссертация была якобы сожжена на Лобном месте – легенда не только красивая, но и намекающая на его вольнодумство. Многие его неизданные научные и литературные работы сгорели при пожаре за несколько лет до смерти автора.